Глава пятая.
Сверху вниз.
После опасности подхватить горную болезнь на высотах Часовой башни, нас поджидала новая опасность – получить ещё один приступ клаустрофобии.
Мы опять поползли по узкой винтовой лестнице, штопором ввинчиваясь в каменные норы Олавинлинны.
Чтобы не дать голове закружиться в свистопляске этого серпантина, и не оступиться, приходилось тщательно смотреть себе под ноги.
Однако и этот вид не вызывал прилива нежных чувств. Хорошо тому, кто тренируется на такой полосе препятствий с детства, каждый день. Однако и ему будет легче преодолеть все эти бесконечные повороты налево, только если он станет скрюченным на один бок и отрастит правую ногу длиннее левой.
Но, к радости экскурсовода, и к нашему великому сожалению, вся группа спустились вниз в целости и сохранности, без травм и ушибов.
Пройдя ещё некоторое время под сводами из дикого камня, мы вдруг оказались в другой башне, носящей название “Церковная” (Kirkkotorni). И имя это ей досталось тоже не спроста – в её помещениях, во время владычества шведов, была оборудована лютеранская церковь – кирка.
Православные никогда не использовали эту комнату в качестве храма и молились несколькими этажами ниже – в помещении более близком ко входу в крепость и более просторном.
В небольшом же помещении кирки обстановка не была избыточной – несколько рядов стульев, деревянное распятие и маленький орган. Похоже, самый маленький из тех, что бытовали в Финляндии в то время.
Само-собой, сейчас ничто из вышеперечисленного, за исключением, пожалуй, органа, не принадлежало прошлым столетиям. Только этот представитель семейства пневматических клавишных, да настенная роспись, еле-еле видимая под толстыми слоями побелки, давали некоторое представление о том, что за действо здесь происходило.
В углу зала, напротив распятия виднелось отверстие, через которое недопущенные до литургии (нечто вроде православных “оглашенных”), могли наблюдать за тем, что творилось в зале.
Что же касается собственно распятия, оно было выполнено из дерева очень тщательно и с большим искусством, создавая сильное впечатление.
Экскурсовод, конечно же, называла фамилию скульптора, но я так её и не запомнил. Подозреваю, что это была работа Роберта Бремерина (Robert Bremerin), но это только предположение.
Умиротворённые и притихшие, наши спутники вышли, наконец, из кирки, и вся наша толпа ринулась в места, более расположенные к удовлетворению потребностей тела, нежели духа.
Мы оказались в Королевском зале!
Предназначение этого зала – принимать его величество, буде венценосная персона соизволит посетить сей уголок.
Подобные залы высочайшим указом создавались во всякой крепости и замке, дабы королю было где “преклонить голову”, то есть задать храпака, и “откушать чего Бог послал”, то бишь набить своё толстое брюхо.
Однако, Королевскому залу в Олавинлинне не повезло. Ни одна королевская нога так никогда и не прошлась по его полу.
Тем не менее, зал оказался очень полезен для персон, не принадлежащих к венценосным особам. Такое большое помещение, в долгие зимние вечера, просто обязано было стать местом всеобщего сбора и посиделок-выпивалок.
Дело в том, что Королевский зал был оборудован шикарной системой отопления. В его торце, на правой части стены, зияло большое отверстие.
И вело это отверстие вниз, в кухню, где пекли, варили и жарили пищу на весь гарнизон.
Но каменная труба, которая соединяла зал с кухней, вовсе не была мусоропроводом. Это и была система центрального отопления.
Жар из кухни шёл напрямую в этот зал. Возможно даже со всеми запахами, присущими общепиту. А поскольку еды готовилось не на одну сотню человек, то и тепла хватало с избытком для того, чтобы нормально посидеть – попить пивка, пока не остынут под утро кухонные печи.
Мы сидели рядком на боковых скамейках, уподобляясь гражданам не самого высокого сословия, именно там и размещавшихся на военных советах и пирах, и внимательно слушали экскурсовода.
По словам нашей хозяйки, в Королевском зале и сейчас проводятся пиршества, свадьбы и банкеты. Думаю, что такой подарок на свадьбу: за границей – раз, в старинной крепости – два, и в Королевском зале – три, был бы замечательным и незабываемым подарком для наших отечественных молодожёнов.
Правда есть одно “но…”. Сотне человек, которые должны присутствовать на свадьбе в качестве гостей, пришлось бы выправлять паспорта и визы. Однако, кто знает, может быть, кто-нибудь из «новых русских» и соблазниться на такую перспективу? В этом нет ничего невозможного!
И снова дрогнет старинная крепость от широты российской души!
Пока же мы спустились из Королевского зала ещё ниже, и оказались как раз там, где бежали бегом, догоняя экскурсию. В зале крепости, самом высоком в настоящее время. Ранее, этот зал был чуток пониже, ограниченный вторым этажом, от которого остались только воспоминания и заделанные проёмы входов-выходов.
Экскурсия понемногу подходила к концу.
Напоследок, наша улыбчивая экскурсовод пригласила нас в крюйт-камеру. Это помещение, в просторечии называвшееся пороховым погребом, являлось самым ценным, тщательно охраняемым местом крепости. Даже более тщательно, чем женская комната наверху Часовой башни!
И в старинные времена вёл туда только один-единственный люк в потолке.
Для нас же, слава Богу, сделали небольшую поблажку, и лезть в люк в десятке метров над полом нам не пришлось.
Специально для экскурсантов, на уровне пола проделали вполне нормальную дверь, сквозь которую нам и удалось попасть во взрывоопасное царство пороха и селитры.
С любопытством рассматривали мы странный нарост на полу порохового погреба, воображая, что видим остатки пороха, спёкшегося в непробиваемую массу. Однако это была лишь игра воображения – из пола торчал лишь кусок дикой скалы, необработанный строителями. И ни крошки пороха!
Чуть обиженные на отсутствие взрывчатых веществ, которые можно было бы унести в качестве сувенира, но довольные и насыщенные обильной информацией, мы распрощались с нашим экскурсоводом и были отпущены в свободный полёт.