Библиотека почти завершённого

Авторский сайт Roman ( romandc ) Dry

Страница: Глава двенадцатая. Пикник на обочине.

Глава двенадцатая.
Пикник на обочине.

 

Дальнейшая наша дорога, шла по острову Музеев – Юргордену, мимо трамвайного парка.

Сюда приходили трамваи, отнюдь не речные, а самые настоящие – рельсовые, на ночёвку и ремонт. Нам, правда, не удалось увидеть момент возвращения или выезда трамвая из депо, но и так посмотреть на трамваи через стекло дверей было интересно

Вот только высоковато.

Можно было, конечно, встать друг-другу на плечи, сделав из депо филиал цирка, но совершить такое было возможно только с ущербом для нашей репутации.

Да и никто не соглашался быть «нижним» в пирамиде.

Справа от трампарка, на верхушке длинного столба, целился из лука куда-то в небо лысый дядька.

Он несомненно олицетворял собой, что-нибудь этакое и непременно должен был возбудить у нас интерес к какому-нибудь музею, только время бежало быстро, и на осмотр самого города Стокгольма у нас его оставалось всё меньше и меньше.

Мы свернули на Djurgärdsvägen.

На противоположной стороне улицы начинался парк Скансен, который ещё называют Этнографическим музеем под открытым небом, но мы не горели желанием заблудиться в трёх соснах в этом большом парке. Я только издалека сфотографировал какую-то скульптуру.

А ближе к музею Севера – громадному дворцу, который мы поначалу приняли за Национальный музей,

опять стали попадаться конные статуи королей.

Одна из этих скульптур стояла чуть в отдалении,

Зато другая красовалась прямо перед центральным входом в музей.

Закрытый, к сожалению.

А может быть, и к счастью, иначе мы непременно рванули бы туда, соблазнённые красотой и вычурностью дворцового фасада.

Мы удовлетворились фотографированием очередного позеленевшего Короля-На-Лошади. Как потом оказалось – Карла Десятого Густава, который в 1658 году подписал мирный договор с Данией в Роскилле и закончил войну с Польшей.

И пошли дальше, разгребая ногами кучи опавших листьев.

Недалеко от дворца-музея улица Зоопарковая (Djurgärdsvägen) заканчивалась, и через мост Зоопарковый (Djurgärds) можно было попасть на другую сторону неширокого пролива с тем же названием (перевод мой, так, что…).

Мост, через который мы собирались перейти, находился, как и многие интересные места в Стокгольме, на ремонте.

И хотя по нему продолжали ездить машины и ходить пешеходы, но дорожки были перегорожены высокими заборами, скрывавшими самые интересные виды.

А перед самым мостом стоял небольшой домик-грибок, исполнявший роль пивного ларька и книжного магазина по совместительству. Сейчас, по-осени, зонтики и столики вокруг этого ларька были убраны, но нас, точнее Вовку, заинтересовала вовсе не пивная его ипостась.

На стойке около пив-точки был разложен целый набор открыток, с видами Стокгольма, с портретами королевской семьи и прочими вкусностями.

Мы устроили целый хоровод вокруг стойки, рассматривая открытки. На радость скучавшей в окошке ларька, сухопарой шведке.

По словам Вовки, в этом месте можно было спокойно купить эти почтово-коллекционные карточки по цене, чуть ли не в два раза ниже той, за которую их продают в центре столицы. Мы поверили ему на слово и купили несколько штук, чем вызвали оживление в глубине ларька, привлекли к нему новых покупателей, и подарили шведской продавщице надежду на светлое будущее!

Много ли надо, чтобы придать торговле второе дыхание?!

Перебравшись, наконец, через мост, наша команда решила углубиться дальше по Нарвскому бульвару (Narvavägen), начинающемуся сразу за мостом.

Широкая улица, засаженная посредине большими деревьями, вела мимо большой… нет, просто очень большой кирки, с высоченным резным шпилем.

Очарованный красотой и величественностью этого собора, я оставил своих спутников, не проникшихся моими чувствами, на одной стороне дороги, а сам быстро перебежал на другую и запечатлел это мимолётное видение.

Эта кирка – Оскарс кюрка, стоя не на самой высокой точке улицы, доминировала над всей местностью и была видна издалека. Она прекрасно вписывалась в окружающий пейзаж, и в то же время приковывала к себе взгляд.

Я вернулся к заждавшейся меня команде, и мы продолжили путь, свернув налево.

Однако напоследок мне попалась на глаза ещё пара интересных домиков.

Один из них вырастал прямо из дикой скалы, торчащей из земли. Скала постепенно сменялась тёсанными каменными глыбами фундамента, на которых, стоял цокольный этаж, из которого, в свою очередь, поднимались собственно стены дома,

Второй дом ниоткуда не вырастал, а скорее врастал китайской пагодой в другой дом – дом привычной скандинавской архитектуры .

А недалеко от этого места, я обнаружил первый шведский велосипед!

Первый, вовсе не исторически, в городе Стокгольме, можно найти и «первее», в этом смысле. Дело в том, что несмотря на изобилие велосипедов на дорогах, рассмотреть их очень непросто – прежде всего, обращаешь внимание конечно не на велосипед, а на его седока.

А вот когда в ряду обычных двухколёсок, стоящих на дороге, вдруг попадается нечто замечательное, поневоле начинаешь присматриваться к этому чуду.

Итак – первый велосипед, заставивший обратить на себя внимание, был родом из сороковых или пятидесятых годов. А-то и старше!

Слегка подзаржавевший, но не по-музейному свежий, этот «быстроног» (вольный перевод с латинского слова “велосипед”) стоял в ряду своих новеньких цветастых собратьев, словно выходец из другого мира.

Ещё один заповедник выходцев из другого мира, мы увидели буквально неподалёку, у следующего перекрёстка.

За стеклянными витринами магазина, табунились лошади! Не настоящие, само-собой, а метрические.

Здесь было царство Энцо Феррари! Мы все почему-то заспешили в этот магазин так, как будто подошла наша очередь на Феррари Скудериа 430!

Не знаю, была ли у Вовки мысль, уехать из Швеции на новенькой Феррари, но мне бы это было приятно.

Мы ввалились в магазин, сияющий чистотой, и у меня разбежались глаза.

Не то, что я тут же отказался бы от своей Нивы в пользу одной из тех красавиц, что стояли на нежно-кремовом кафеле, если бы правление фирмы предложило мне обмен.

Я конечно люблю Ниву и всё-такое… Но всё-таки, если бы меня видела в тот момент моя Нивка, взревновала бы ужасно!

Мгновенно выхватив фотоаппарат, я навёл объектив на машину, стоящую в ряду первой, и щёлкнул затвором.

Однако моя реакция была всё же чуточку запоздалой, по сравнению с реакцией милой леди, прятавшейся до сего момента за окошком на наблюдательном посту, на втором этаже.

Как вихрь, спустившись вниз, эта девушка тут же набросилась на меня с целой речью на английском.

Конечно ей очень жаль, но фотографировать в магазине запрещено! И поосторожнее с сумкой, висящей у меня на плече! Не дай Бог, эта сумка заденет бесценный экспонат, выплачивать ущерб мне придётся до конца моих дней.

Пришлось внять этому голосу разума.

Ещё минут пять мы бродили среди «бесценных экспонатов», стараясь «не задеть», но занятие это быстро наскучило.

Что толку любоваться машиной, не имея возможности что-нибудь от неё открутить? На память. Или хотя бы сфотографировать!

Так что мы вышли из магазина, и я сфотографировал Мини Купер, стоящий у дверей магазина и явно принадлежащий продавщице.

В отместку!

Дальнейшие наши скитания по городу принесли знакомства ещё с двумя музеями. Только и эти знакомства получились чисто шапочными.

Первым нам навстречу попался Музей Армии.

Нам сразу стало не по себе, когда мы увидели у ворот музея галдящее скопище шведских школьников. И мы поспешили отказаться от посещения данного музея.

Ну… чтобы не мешать ученикам впитывать знания и лазать по многочисленным пушкам, выставленным во дворе.

А напротив музея Армии, располагался музей Музыки!

Такое соседство было, наверное, очень странным, ведь, как известно из истории – когда говорят пушки, музы молчат! Но, наверное, работали эти музеи по очереди, чтобы не нарушать историческую справедливость.

Впрочем, поравнявшись с музеем Музыки, мы обнаружили, что этот храм Муз, всё же открыт, так как из него толпой валили младшие школьники.

Мы отпрыгнули в сторону, чтобы не попасть под очередное цунами.

И пошли вниз, по Sibyllegatan, вдоль стены музея, под распахнутыми ставнями его редких окон, почему-то напомнивших мне музыкальный инструмент.

Мы спускались вниз по узкой улочке к Nybroplan, и наших девушек то и дело кидало – то в магазин модной одежды, то в магазин женского белья. Но это всё были чистой воды бутики, так, что особого восторга они у наших дам не вызвали.

Сопровождаемые вереницами школьников, идущих в колонну по два,

мы перешли через оживлённую магистраль, и дошли до парка Берселли, представляющего из себя небольшой скверик, на конце маленькой бухточки.

С одной стороны, к парку примыкало здание драматического театра,

а с другой стороны можно было полюбоваться на многочисленные катера-параходики, пришвартованные к набережной. Все как один названные в честь шведских королей!

И, как ни странно, имён хватило на всех!

Дальнейший путь наш лежал к королевскому дворцу.

Побывать в Стокгольме и не увидеть королевский дворец, хотя бы снаружи, это извините – моветон!

Для того, чтобы поглазеть на это здание, нам надо было снова пройти в район Старого города – Гамла Стан сквозь целый строй гостиниц и ресторанов. Вряд ли найдётся в этой части города хоть один простой жилой дом.

Куда ни кинь взгляд – отель! Куда ни плюнь – ресторан!

Вот, например – красиво увитая разноцветным плющом стена Редисон САС-отеля.

А вот гостиница, украшавшая собой площадь Карла Двенадцатого – площадь о которой речь чуть позже.

Эта гостиница в день нашего приезда, должна была приютить членов жюри, собравшихся на вручение Нобелевской премии! Поэтому на её крыше такое разноцветье флагов.

Мы перешли через дорогу и углубились в эти кущи апартаментов, ресепшенов и дайнинг-холлов.

Однако дальнейшая прогулка омрачалась тем обстоятельством, что наши организмы уже дошли до последней степени истощения. Около пяти часов гуляния по городу и музею Аквария, нагуляли нам зверский аппетит!

Но, у нас с собой было!

Сумка у меня на плече могла обеспечить нас зарядом энергии ещё на некоторое время, но всё дело осложнялось отсутствием в обозримом пространстве самых обычных сидячих мест.

Короче говоря – присесть было некуда! Ни одной скамейки окрест!

Не было их нигде на нашем долгом пути. Только в парке-сквере Berzelli виднелось какое-то странное сооружение, похожее на скамейку. Но никто на него не отваживался присесть, страшась этого чугунно-твердокаменного квадратно-гнездового чудища.

А на площади BlasieholmsTorg опустить свой круп можно было разве что на круп лошади.

Но даже наличие целых двух чугунных скакунов в разных концах площади не давало возможности спокойно остановиться перекусить.

И только на площади Карла Двенадцатого, на набережной, выходящей лицом прямо на королевский дворец,

нашлась одинокая скамеечка. Поставленная, наверное, для того, чтобы можно было сидя любоваться этим шедевром зодчества.

Слева от скамейки какой-то араб торговал хот-догами, но мы, с поистине королевским презрением, отвергли эту еду американских простолюдинов, предпочтя ей привезённые с собой бананы!

К тому же вечером на пароме нас ждал «шведский стол», а все, кто знаком с этой процедурой, знают насколько это тяжкая работа. И нам хотелось оставить в наших желудках как можно больше места под корабельные разносолы!

Поэтому наше сидение на скамейке в виду королевского дворца, на площади имени «учителя Петра Первого» было совсем недолгим.

Как только бананы были съедены, вода из термоса выпита, а ноги немного отдохнули от трудов праведных, мы отклеились от скамейки и пошли дальше.

Ко дворцу!

Глава тринадцатая. Вся королевская рать.