Библиотека почти завершённого

Авторский сайт Roman ( romandc ) Dry

Страница: Глава восьмая. Корабли и капитаны.

Глава восьмая.
Корабли и капитаны.

 

Мы решили, что впечатлений пока достаточно и, покинув палубу, спустились в нашу каюту.

Постоянное нервное напряжение последних суток нас, конечно, утомило, но и не давало полностью расслабиться, позволяя черпать силы из резервов организма.

Но вот тут, я, наконец, почувствовал, насколько сильно устал и проголодался.

Мои спутники тоже были на грани истощения, как нервного, так и физического.

И все одновременно зверски захотели есть! Надо было немедленно накрывать на стол, а не то, кто-нибудь мог пострадать, оставшись без самой сочной части своего тела!

И началось время сюрпризов! Ещё больших, чем виды с палубы парома!

С ловкостью театрального фокусника, Вика начала вынимать из нашего неподъёмного багажа тарелки, ложки, чашки, электрический чайник, всевозможные бутерброды и супы быстрого приготовления.

Каютный столик, маленький и низенький, но, слава Богу, не привинченный к полу или к стене, оказался сплошь заставленным яствами, так что свою тарелку и поставить было некуда! Но он позволил всем четверым кое-как разлечься на нижних полках, и вскоре мы уже вкушали пищу богов (или нам так показалось с голодухи) в позе римских патрициев.

Чайник кипел вовсю, каюта уже казалась обжитой и уютной, и покидать её не хотелось.

Но впереди нас ждали великие дела! Требовалось как можно быстрее осмотреть сам паром, пусть не от киля до клотика, как выражался классик, но, хотя бы прогуляться по тем местам, где мы ещё не были!
Насытившись, мы покинули гостеприимную каюту и потопали снизу вверх по палубам.

Наша вторая палуба (Anchor Deck – якорная палуба), в силу своей принадлежности исключительно для ночлега и посещения сауны, нас интересовала мало.

А палубы “номер три” (Car Deck – автомобильная палуба) и “три «С»” (Car Platform Deck – автомобильная платформа) служили гаражом для автомобилей и прицепов.

Мы были бы не прочь побродить среди тачек и посмотреть, в каких условиях плывут эти железные кони, но двери, ведущие туда, были наглухо закрыты для пассажиров.

Так что совет дня таков – если вы перевозите ваш автомобиль на пароме, побеспокойтесь все свои вещи из машины взять заранее! Потому что во время плавания, за забытой зубной щёткой вас никто туда не пустит.

Четвёртая палуба (Bell Deck), вопреки названию, содержала сплошь лабиринты кают.

Бродить по этим лабиринтам можно было до бесконечности! Существовал огромный риск никогда не попасть туда, куда нужно, а вернуться в первоначальную точку или вовсе оказаться этажом ниже.

Sextant Deck – пятая палуба, на мой взгляд, уже полностью соответствовала своему названию!

Она была также вся заполнена каютами, и я решил, что все они предназначены для секса! Ведь написано-то было чёрным по белому – «СЕКСтант Дек»!

Но меня быстро разуверили в этом, пояснив, что палуба названа по имени прибора предназначенного для определения местоположения судна по звёздам – секстанта. И что палубой “номер пять” считается не только спальное пространство, но и часть носовой палубы на улице, которая и предназначена для того, чтобы капитан мог выйти на неё и воспользоваться секстантом, буде все другие приборы откажут.

Пользуются ли капитаны современности столь архаичным инструментом, мы узнали чуть позже.

А пока, мы добрались до палубы номер шесть, с которой собственно и начали наше знакомство с судном – Info&Shopping Deck, информационной и магазинной палубы.

Слева от лифта был проход в помещение пассажирских кают, справа – вход в магазин, а по центру холла клубилась небольшая толпа.

Люди бродили вдоль стенда с вывешенными на нём посадочными фотографиями и искали себя-любимых.

Мы присоединились к остальным пассажирам и повели хоровод вокруг стенда.

Себя я нашёл чуть в стороне от остальной компании, с уже упомянутым оскалом на лице. Тратить целых пять евро (именно столько стоит эта услуга фотографа) за такое уродство я, конечно, не стал, оставив фотографию на прежнем месте.

Ещё немного побродив по залу, мы направились в магазин.

Taxfree-shop был уже полон народу, и мы поспешили слиться с толпой.

Впрочем, слиться до конца не получалось – все мы вчетвером явно выделялись из общей массы, и вовсе не благодаря нашей истинно славянской внешности. К слову сказать, только теперь мы стали обращать внимание на то, что пассажирский состав парома, был явно не младшего школьного возраста.

И даже не старшего. И даже не школьного!

Скорее, вышедшего из школьного возраста ещё во времена  Французской революции! Весь магазин был буквально забит финскими пенсионерами! Впрочем, как и весь паром.

Лавируя между магазинными тележками, которые катили пенсионеры, и каталками, в которых катили пенсионеров, мы начали осмотр.

Непременная парфюмерия и одежда – в основном всякие футболки, рубашки и джемпера. Шоколад, кофе, сувениры а-ля Viking Line и детские игрушки. Небольшой застеклённый холодильник с кое-какими продуктами типа сыра и сосисок. И… вино, водка, пиво, виски, бренди, шампанское, коньяки и аперитивы – море разливанное вкусных напитков по вкусным ценам!

Количество винно-водочных изделий на стеллажах положительно зашкаливало, и в тележках у финских пенсионеров, пробирающихся к кассам, высились груды коробок с пивом и мерно позвякивали римские фаланги разноцветных, разнокалиберных бутылок!

И всё пространство магазина было заполнено этим мелодичным звоном. Паром набрал полный ход, маршевые двигатели работали на максимальной мощности, стены и пол от этой работы подрагивали, и когорты бутылок, выставленных на продажу, звенели в унисон!

Мы начали осторожно красться между полками, чтобы излишне не тревожить бутылки. Казалось, ещё одно лишнее сотрясение, и они просто разобьются друг об друга.

Вовка усиленно переводил ценники с евро на рубли, а Маринка тут же принялась заговаривать зубы симпатичному молоденькому морячку, надзиравшему за залом магазина.

Что касается цен на товары не относящиеся к спиртному, то они не особенно отличались от отечественных, а кое-где и превосходили их.

Достаточно сказать, что маленькая двухсотпятидесятиграммовая бутылочка питьевой воды типа Бон-Аквы стоила восемь евро!

Что касается морячка с заговариваемыми зубами, то он улыбался, явно млея от выпавшего на его долю женского внимания.

Этот разговор был затеян не зря и имел самые, что ни на есть, веские причины. Нам непременно надо было узнать подробности и сроки действия бонусной системы, позволившей нам в данный момент находиться в данном месте.

Маринка, как опытный заплечных дел мастер, потихоньку устраивала молодому человеку допрос с пристрастием в виде женских чар, и бедный парень “кололся”, как перезревший кокос!

А мы кружили вокруг этой пары, как акулы вокруг добычи.

Когда морячок иссяк, мы покинули магазин, так ничего и не купив. Всему своё время!

Покончив с шопингом, наша маленькая команда устремилась на следующий этаж.

Седьмая палуба (Restaurant Deck), встретила нас гомоном множества людских голосов. Слева от лифта собралось, похоже, всё оставшееся население парома, из тех, кто не рыскал по магазину.

Толпа финских пенсионеров предвкушающее гомонила, и каждый финн крепко сжимал в руках небольшой листок бумаги – пропуск в ресторан, на праздник обжорства, называемый «шведским столом»! Но мы уже успели заморить червячка в каюте, поэтому огненный блеск глаз оголодавших финнов и вкусные запахи из-за закрытой стеклянной двери нас ничуть не взволновали.

Пора было прогуляться по улице, тем более, что следующая палуба – номер восемь, называемая Conference Deck, кроме небольшого конференц-зала была снабжена ещё и упомянутым ранее выходом на открытый воздух – на палубу спасательных средств и открытую кормовую площадку.

То есть, это летом площадка была кормовой, поскольку на ней стоял ларёк, увенчанный рекламой пива Lapin Kulta, с кормом для туристов.

Но сейчас, в холодное время года, этот ларёк оказался закрыт, поэтому данное пространство палубы можно было назвать просто “смотровой площадкой на корме”.

Мы спустились в каюту, оделись, и вновь отправились на восьмую палубу – погулять.

А раз на корме мы уже побывали, и всё остальное пространство этой палубы не содержало в себе ничего нового, то мы решительно поднялись по одному из многочисленных узеньких трапов на этаж выше, на девятую палубу – Compass Deck.

Вместо компаса, на этой полностью открытой палубе, доминировала дымовая труба парома!

Ничего особо интересного, просто-напросто большая смотровая площадка с трубой, вокруг которой можно водить хоровод, как вокруг новогодней ёлки.

И мы полезли ещё выше, на Капитанскую палубу!

Вот тут-то и начались чудеса.

Солнце немного поднатужилось и пробило плотную пелену туч на горизонте. Окружающее пространство окрасилось во все мыслимые оттенки жёлтого цвета: желтовато-синие облака, изжелта-зеленые волны, красновато-жёлтые спасательные катера на шлюпбалках.

Белые борта парома сделались нежно-лимонными и, милях в двух от нас, вдруг ярко вспыхнула светло-жёлтая точка белоснежного парома Silja Line, вышедшего немного раньше “Мариеллы”.

Зрелище было великолепное!

Я метался по палубе, забираясь в такие места, куда и за взятку-то не пускают! Чуть не выпрыгивал за борт, пытаясь найти такой ракурс, при котором вся эта солнечная палитра заиграла бы на фотоснимке, как живая, чтобы запечатлеть игру солнечных зайчиков на пенных гребешках волн!

Вся эта солнечная феерия длилась лишь несколько минут, подарив непередаваемое ощущение вот только сейчас сбывшейся мечты! Незабываемое ощущение праздника!

Наверное, я всё-таки солнцепоклонник, хотя и не могу, подобно соловьёвскому Ходже Насреддину, смотреть на светило не мигая. Но каждый раз восход или закат солнца приводят меня в настоящий экстаз!

Да и как можно ими не любоваться!

Солнце постепенно садилось всё ниже и ниже, и нам оставалось только принять его последние, прощальные лучи.

Наконец, волшебный спектакль закончился, и солнечный диск без единого всплеска погрузился в Балтийское море.

Было ещё довольно светло, уходить с палубы не хотелось, и мы решили заглянуть в помещение капитанского мостика, благо окна (назвать иллюминаторами эти громадные застеклённые проёмы язык не поворачивается) были не очень сильно затемнены, и имелась великолепная возможность рассмотреть это помещение во всех подробностях.

Кучки пальм в кадках, придавала капитанскому мостику вид эдакого ботанического сада, по которому прохаживался сам капитан.

Ряды штурманских приборов нисколько не загораживали обзор, и нам был виден ещё и рулевой, привольно раскинувшийся в здоровенном кресле перед большим монитором, прямо по центру мостика.

Покойная поза рулевого, руки, сцепленные на груди, насколько можно было это угадать, глядя сзади-сбоку, позволили предположить, что паром идёт сам. Без особого вмешательства человека. На автопилоте.

И, видимо, с использованием спутниковой системы навигации – уж больно спокойно было на капитанском мостике.

Зато по левому борту судна, творилось что-то странное.

Описав большую дугу и зайдя с кормы, будто прятался от взгляда с мостика, к левому борту вдруг пристыковался маленький красный катерок.

Он будто прилип к борту, двигаясь точно со скоростью парома, и по его носовой палубе, по самому краю, пополз человек, крепко держась за леер.

Он успел добраться до самого борта парома, как вдруг, с нашего судна, на борт катерка перепрыгнул ещё один человек. Так же крепко держась за леер, оба они перешли в кабину катера. Тот резко отвалил от “Мариеллы” и был таков!

У Вовки тут же начало работать воображение, что катер этот принадлежит русской мафии, органам Госбезопасности Финляндии или таможенному корпусу.

Но, скорее всего, он принадлежал лоцманской службе. Тем более, что невдалеке, у островка оборудованного маяком, виднелась целая флотилия этих красных катеров.

Но уже понемногу темнело, мы устали дышать свежим воздухом, слегка подзамёрзли и решили, что на сегодня с нас хватит чудес.

Однако чудес-то может и хватало, но молодёжному составу нашей команды, в лице Маринки, явно было недостаточно увеселений! На закате солнца у неё открылось второе дыхание, и нам пришлось так же срочно изыскивать резервы.

Оставив верхнюю одежду в каюте, мы снова поднялись на восьмую – ресторанную палубу.

Толпа жаждущих дорваться до шведского стола давно уже рассосалась, зато справа от лифта, через длинный коридор доносились звуки музыки, людские голоса и запах пива с сосисками.

Стараясь не обращать внимания на манящие звуки, мы сделали шаг в сторону и заглянули на местный танцпол.

Небольшой зал, напичканный оборудованием для проведения дискотек, был пуст.

Вполнакала звучала музыка, горел свет, стойка бара была отгорожена от зала опускающимися, наверное, бронированными жалюзи. В отличие от концертного зала, расположенного дальше по коридору, здесь дискотека  начиналась гораздо позже.

Да и некому было в этом рейсе устраивать здесь «потанцуй»! Молодёжи младше тридцати лет, но старше четырнадцати, на пароме было от силы человек пять.

Позже, уже возвращаясь из концертного зала, мы заметили, как на танцпол проскользнули эти молодые люди. Они воровато оглянулись и заперли за собою дверь.

А пока, решив, что здесь нам делать нечего, хоть Маринка и настаивала на обратном, мы вышли из пустого зала и двинулись дальше по коридору, мимо стойки бара, ориентируясь на всё усиливающиеся звуки музыки.

И оказались, в конце концов, в зале битком набитом финскими пенсионерами.

Могу сказать, что, в отличие от наших отечественных пенсионеров, над которыми наше родное государство уже много лет не устаёт издеваться и ставить эксперименты по выживанию (survival horror, если кто понимает), пенсионеры Суоми имели, мало что не цветущий, вид!

Причём, сдаётся мне, что среди этого собрания было очень немного родителей финских миллионеров и помощников депутатов. Это были самые обычные жители Суоми, честно отработавшие свой век, не переламываясь и ведя здоровый образ жизни. И заработавшие почёт, уважение, нормальное денежное пособие и право пользоваться, думаю, за очень символическую плату, различными транспортными средствами, включая и паромы.

Кстати, по возвращении в Финляндию, мы стали свидетелями такой вот показательной сцены.

К одному из супермаркетов Хельсинки, подкатило такси. Обычное такси. Из кабины вылез водитель, не спеша обошёл свой автомобиль и вежливо открыл дверцу.

Из салона машины показалась маленькая, одетая во всё чёрное бабушка-божий одуванчик. Явно не бизнес-леди. И не матушка «нового финского».

Она, решительным шагом, бодро зашагала в недра универмага, а такси осталось дожидаться её возвращения.

Из частных бесед с финнами, мне, точнее Вовке, удалось выяснить, что в этом зрелище нет ничего удивительного. Это скорее правило, чем исключение – любой одинокий пенсионер может вызвать на дом такси и поехать по своим делам.

Причём, оплачивает это дело центр социальной помощи, независимо от достатка пенсионера.

А уж про постоянный мониторинг здоровья одиноких стариков и инвалидов и говорить не стоит. Связь с ними держится круглосуточно! И не только по телефону. И даже просто для того, чтобы старику было с кем поговорить!

Для нас, россиян, привыкших к тому, что родителей приходится отпаивать валерьянкой после каждого посещения ими бесовской организации под названием «Собес», всё это звучит по меньшей мере странно!

Итак, пробираясь через бар и ряд игровых автоматов, оккупированных финскими бабушками, мы достигли, наконец, концертного зала.

На маленькой сцене дули в саксофоны и пели английские песни. Почти всё пространство зала было уставлено столиками, за которыми практически не было свободных мест. Кто не мог танцевать или уже наплясался, наслаждались живой музыкой и коктейлями. А кто ещё мог, вовсю кружился в ритме вальса на небольшом пространстве у самой сцены!

Мои спутники отправились искать свободный столик, а я установил аппарат на возвышение напоминающее стойку и начал исподтишка снимать!

Моя скрытая камера, до поры до времени, оставалась незамеченной.

Окончился медленный танец и грянуло знаменитое на весь мир «Хелло, долли!» Пенсионеры ещё более оживились, народу перед сценой ощутимо прибавилось, и мне на миг показалось, что я вижу своих родителей, или любого из их друзей, какими они были лет двадцать назад!

Они так же хорошо, чуть ли не профессионально, двигались в танце, с искусством, которое, к сожалению, не передалось нам по наследству.

Да и не хотели мы, собственно говоря, этому учится, предпочитая в любом быстром танце изображать обезьяну, прыгающую на ветке, а в медленных – пару держащихся друг за друга алкоголиков, которых шатает с перепою.

А на пароме “Мариелла” танцевали! Именно танцевали:

Посидев ещё немного и не решившись присоединиться к танцующим, мы отправились спать.

Глава девятая. По ту сторону моря.