Библиотека почти завершённого

Авторский сайт Roman ( romandc ) Dry

Страница: Кархародон (рабочий вариант)

обновлено 23.06.18

Глава 1

 

Большой круизный лайнер «Кархародон», в первый раз за всю свою долгую круизную историю, осторожно швартовался к Станции имени Царёва-Бычковского.

Капитан громадного лайнера ощутимо нервничал, боясь повредить не столько корабль, сколько вращающуюся по всем осям хрупкую конструкцию Станции.

Он знал, что останавливать это мельтешащее перед глазами безобразие, станционное начальство всегда категорически отказывалось, ссылаясь на проводящиеся, очень важные научные эксперименты.

А вот капитану было не до экспериментов – стукнешь ненароком Станцию имени легендарного Отца космонавтики, потом коллеги по цеху шуточками изведут! Ещё бы! С самим «Царёвым-Бычковским» пободался!

Действовать приходилось в ручном режиме, на свой страх и риск. От всех этих вращений сбоила та электроника «Кархародона», что ещё оставалась в живых.

А та электроника, что не позволяла судну приближаться к неотмеченным в путевом листе конструкциям, после нескольких нехитрых манипуляций, «совершенно неожиданно» ойкнула и аварийно отключилась.

Обычное дело. Небольшая нештатная ситуация, не грозящая никакими бедствиями, ни пассажирам, ни экипажу. В космосе за всеми этими электронными штуками – глаз да глаз! Чуть не досмотри и на тебе…

Конечно, странные манёвры лайнера сохранятся в компьютерной памяти и непременно вызовут вопросы у начальства, но…

Но ведь надо было доставить на Станцию пассажиров!

И самое главное – грех было не воспользоваться таким удачным случаем, и не пожать руку одному из самых известных учёных современности! А может даже и самому известному вообще.

Желание увидеться с Уранниковым лично, было продиктовано не простой прихотью. Смысл этого действия, с точки зрения капитана «Кархародона», был абсолютно оправдан!

О чём этаком необычном, увлекательном и захватывающем рассказывать своему маленькому сыну, живописуя прелести работы капитана круизного судна? Не о скуке же многочасовых вахт, когда не происходит ничего. Совсем ничего!

Не о темноте Мнемосиновых Исчислений, когда Вселенная «вспоминает бытие» точки равновесного пространства, куда должен прибыть звездолёт! Не о внезапно вспыхивающих мириадах звёзд, когда зона Исчислений заканчивается.

От звёзд тошнит уже во втором самостоятельном рейсе.

И для ребёнка, в рассказах об этом нет никакой романтики! Уж на звёзды-то он каждый день любуется досыта, по дороге в школу на Ганимед и обратно.

А вот то, что его папа «за ручку знаком» с самим академиком Уранниковым – это уже будет веская причина для гордости за отца!

Никто не знает, что такое эти Исчисления, и как они работают. Никто, кроме академика.

Только, как добраться до Станции капитану, если сесть в челнок и покинуть корабль, находящийся в рейсе, согласно и гласным, и негласным правилам, не может ни один капитан?

Этот древний параграф устава давным-давно перерос в традицию и суеверие. И экипажу, и пассажирам было бы дико и странно видеть, как капитан «Кархародона» забирается в посадочный модуль и покидает своё судно, даже если это судно спокойно висит недалеко от Станции имени Царёва-Бычковского!

Поэтому, вместо того, чтобы гонять туда-сюда челноки с пассажирами и грузом, было решено организовать доставку, пришвартовав к причалу сам лайнер, благо, шлюзовая система Главного корпуса Станции позволяла это сделать.

Жаль только, что поддерживать связь со станционным Центром Управления Полётами сейчас было невозможно. Записи переговоров в космосе могли выдать капитана с головой, поэтому подготовка к недозволенному инструкциями маневру, проходила в полной тайне и напоминала шпионский детектив.

В записке, которую Уранников передал капитану через свою сотрудницу, очень милую девушку, которая прямо сейчас готовилась к высадке, научное светило интересовалось — не найдётся ли на борту лайнера, чего-нибудь съедобного для Хомо Сапиенс? И не просто съедобного, а натурального, выращенного на обычной почве, в обычной азотно-кислородной, естественной атмосфере!

Чего-нибудь, способного подкрепить силы населения Станции, уставшего от поедания биомассы и всяких-разных «грибруктов Убегающей Стоглазоногой Несильносиликоидной квазиберёзы» из Оранжерейной столовки.

Отказать в такой просьбе «самому академику!» было невозможно.

Или кто он там по рангу на самом деле?

Уранникова постоянно величали по-разному – то доктором, то академиком, то профессором, а то и «профессором Академии». В одних только этих званиях разобраться – уже наука не для средних умов!

В любом случае, без его Мнемосиновых Исчислений, путь от звёздной системы Харея, откуда прибыл «Кархародон», до той точки космоса в гигантском войде Хоффмана, где крутилась Станция, занял бы долгие десятилетия!

Поэтому «профессор-доктор-академик» Уранников числился во всём мире чем-то вроде мага и волшебника, личностью уникальной, и почитаемой всеми разумными существами. Каждый желал бы пожать ему руку, и даже просто поздороваться!

Вот по всем этим причинам, похожая на гигантского кита, туша «Кархародона» осторожно подбиралась к громадным, вращающимся сооружениям Станции, пытаясь совместить своё вращение с вращением её Главного корпуса, не задев остальные корпуса, а капитан лайнера, до головокружения и рези в глазах, высматривал швартовые точки.

Пусть это обойдётся ему в лишние затраты топлива, кое-какие съестные припасы и нагоняй от начальства, ничего! Как-нибудь отбрехается. Овчинка стоила выделки!

Капитан на мгновение отвлёкся от управления и посмотрел на маленький голографический портрет Уранникова, стоящий на полке над курсовым монитором.

Как и всякий опытный космический волк, капитан «Кархародона» был слегка суеверен. Ему казалось, что присутствие автора Мнемосиновых Исчислений, пусть и в виде портрета, гарантирует от ошибки в последовательности этих Исчислений. Несмотря на то, что про такие ошибки никто никогда и не слыхивал.

В ту же секунду на поверхности Главного корпуса высветились голубые и красные огоньки – швартовые точки.

Швартовочные системы лайнера, тоже ожили в ответ, и электронный голос, просто-таки наполненный спесью и самолюбием, начал отсчитывать десятки метров, оставшихся до стыковочного узла. 

Капитану было невдомёк, почему на всех судах без исключения, хоть пассажирских, хоть грузовых, голоса этих электронных помощников, пусть и разные, но все до единого звучали напыщенно и торжественно. То ли тоже традиция такая, то ли какие-то тонкие расчёты психологов…

Корпус «Кархародона» дрогнул мелкой дрожью. Это на мгновение включились корректирующие двигатели.

И тут же, с поверхности Станции выдвинулся стыковочный рукав. Вцепился в борт корабля, пошёл складываться гармошкой, гася своей конструкцией остатки инерции.

Есть стыковка!

И бравый капитан большого круизного лайнера, словно мальчишка, вприпрыжку побежал по коридорам судна в сторону логова старпома. Там хранился запас продуктов, прихваченный у колонистов планеты Девяти Обезьян.

Капитану было чем поделиться, но договариваться со старпомом нужно было тет-а-тет. Запись любых переговоров экипажа корабля по радио не в нынешнем веке придумали!

 

                                                                                   ***

В Главном шлюзовом холле Станции творилось нечто, явно необычное для этого вечно торжественного и пустынного места.

Несколько бюстов Великих Учёных Мужей Всех Времён и Народов, из тех, что обычно торчат, подпирая стенки, во всех подобных местах, с недоумением взирали на шумливую толпу — человек сто, считая и гуманоидов.

Толпа же, нетерпеливо гудя и не переставая обмениваться внутри себя какими-то мыслями и впечатлениями, посматривала в сторону входных дверей стыковочного рукава.

И в то же время, по направлению к «Кархародону» и обратно, через эти двери бегали с ящиками в руках и мешками на плечах, бритоголовые молодые люди в спортивных костюмах – группа захвата и обмена продуктов.

Командовал этой группой мужчина постарше, тоже в спортивном костюме. Похожий на завхоза величавыми жестами и хорошо поставленным командным голосом с богатыми интонациями.

Стоило капитану появиться в зале, как этот человек тут же взял его под локоток, увлекая в сторонку – подальше от прохода, по которому, словно муравьи, сновали молодые люди.

— Тысяча благодарностей, дорогой капитан! Простите нас великодушно за причинённое беспокойство! И за то, что заставили вас проявлять чудеса храбрости. Сказать по правде – вы сейчас спасаете меня от неисчислимых бедствий! Ещё немного, и наш дружный трудовой коллектив дружно взбунтовался бы, и на мою больную голову посыпались бы тонны жалоб! А где ж я им здесь – в Пустоте Хоффмана, достану естественную пищу?

И впрямь – завхоз.

Капитан рассчитывал совсем на другую встречу. Он-то надеялся, что Уранников сам придёт встретить лайнер! Не каждый же день сюда причаливают такие большие корабли!

И потом… виртуозное мастерство, с каким «Кархародон» был пришвартован к Станции, несомненно должно было вызвать у академика чувство восхищения! Никак не меньше!

Но в Центральном зале Главного корпуса не было заметно признаков выхода к народу великого корифея от науки, как это обычно все себе представляют – ни многочисленной свиты очень научных секретарей с блокнотами наперевес, предназначенных для мгновенной записи драгоценнейших мыслей знаменитости, ни почтительного молчания аудитории, готовой ловить каждое его слово, ни даже «бурных и продолжительных» аплодисментов. Ничего!

Только ожидающе шумела разношёрстно одетая толпа, да бегали, перешучиваясь между собой, молодые люди с ящиками в руках. 

Между тем, человек в спортивном костюме продолжал ворковать:

— Мы все счастливы и благодарны вам за эти прекрасные продукты. Мы вам всё возместим, выращенной у нас, первосортной биомассой. Уверен, ваши пассажиры не почувствуют никакой разницы! Я помню, какие у вас на «Кархародоне» превосходные повара!

Поначалу капитану было трудновато сосредоточиться на лице собеседника.

Лишённое волос даже на тех местах, где должны были быть брови, оно казалось каким-то странно неопределённым. Для постороннего человека, оно ничем не отличалось от лиц всех остальных людей, толпившихся в зале.

Более того, с непривычки, в местной толпе лысых и очень коротко стриженных, только лишь по одежде можно было отличить мужчин от женщин.

Странными пятнами в этой массе народа выделялись только гуманоиды.

Взгляд капитана постоянно возвращался к фигуре здоровенной трёхголовой рептилии в старинном сюртуке, возвышающейся над толпой. Уж больно необычной и до боли знакомой казалась эта фигура, словно явившаяся из старинных детских сказок.

Но после того как у капитана прошла первая оторопь, лицо собеседника тоже отчего-то стало казаться ему неуловимо знакомым. 

Большое, холёное, с породистым носом в форме лука, чуть загибающимся к верхней губе. Внимательный и в то же время насмешливый взгляд широко расставленных глаз. Выражение этого лица казалось, и чуть надменным, и слегка уставшим.

Нет, положительно, с этим человеком капитан раньше никогда не встречался. Если только видел его мельком среди пассажиров.

— А насчёт вашего маленького манёвра, можете не беспокоиться. Володя! – загадочный собеседник взмахнул рукой и из толпы вынырнул молодой человек, такой же неопределённой наружности, как и все остальные. Правда, этот был хотя бы с бровями.

— Познакомьтесь. Владимир – это наш компьютерный гений. Если вы позволите ему полчаса побыть наедине с вашими компьютерами и самописцами, то они будут полностью уверены, что к Станции отправлялся только челнок, а сам «Кархародон» всё это время крутился на орбите.

— Но… — колебания капитана были вполне понятны. Присутствие в святая святых корабля постороннего человека, без допуска, без пропуска, без запуска — страшный сон для любого капитана!

— Не беспокойтесь. Дело в том, что Владимир является по совместительству главным инженером-разработчиком этих компьютерных систем! Он знает эту электронику лучше, чем все ваши наладчики вместе взятые!  Не отказывайтесь, я вас очень прошу! Умоляю! Мы оба отвечаем головой!

— Владимир Задорнов, в прошлом – ведущий инженер КБ «Красный Яхонт», — представился молодой человек с бровями.

И, не дав капитану опомниться, подхватил его под другой локоть и потащил по проходу к лайнеру, уламывая на ходу:

— Допусков к этому оборудованию у меня полным-полно! Всяких-разных! На все случаи жизни! Так что, сделаем всё в лучшем виде. Сперва пойдём на палубу С3, в помещение Н-25, откроем шкаф номер…

Капитан слабо сопротивлялся, донельзя огорчённый тем, что его великолепный план познакомиться с академиком Уранниковым рушится на глазах.

А человек в спортивном костюме, морща губы в улыбке, проговорил негромко им в след:

— Здесь, у нас, сплошь выдающиеся личности собраны. Куда ни плюнь — то гений, то талант, то просто самый умный… — и тут же, безо всякого перехода заорал. – Михаил! Ты зачем обратно ящик с биомассой потащил!!! 

И выбежал из зала в коридоры Станции вслед за незадачливым Михаилом.

Прошла ещё минута-другая, и на пороге стыковочного рукава появились долгожданные пассажиры.

Дядя Вася – с улыбкой от уха до уха, почти неузнаваемый в дорогом, строгом, светло-бежевом костюме, и Зоя, сменившая-таки своё роскошное свадебное платье на вязаное из натуральной шерсти мексабудского попрыгуна. Светло-бежевое, в тон дядивасиному костюму.

А из-под широкополой шляпки терракотового цвета, лучились счастьем огромные Зоины глаза!

Молодожёны застыли на входе. Они явно не ожидали увидеть такое огромное количество встречающих.

Толпа моментально зашумела ещё громче и рванула обниматься.

— Зойка! – перекрывая гвалт, прозвучал в воздухе голос Лиды из лаборатории Мягких Излучений. – Ох, да ты в этом платье просто чумовая!

Зоя гордо улыбнулась!

Но что она ответила своей подруге, дядя Вася не услышал. Людская масса разделила их и захороводила двумя отдельными хороводами.

Снова инженера по коммуникациям хлопали по спине, обнимали, дружески толкали в бок. Отовсюду сыпались шутливые вопросы, не требующие ответов:

«Ну вы и отдыхать! Как только живы остались?»,

«Хорошо же вы на Рее погуляли! Планета-то уцелела?»,

«Да ты, вроде, ещё здоровее стал? Полезно, видать, на гибнущие курорты ездить!»

Только на собственной свадьбе ему довелось узнать, сколько, оказывается, людей питают к нему дружеские чувства!

И не только людей!

Вокруг головы дяди Васи со свистом радости кружился старший научный сотрудник Ыыгыыы, а с задних рядов, ледоколом взрезая плотную людскую массу, надвигалась громада профессоров Везувия Горыныча Змиева:

— Голубчик! – громогласно вопила голова профессора физики плазмы. –Как же это вас так угораздило? В свадебном-то путешествии!

— Мы все тут переживали за вас ужасно! Аномалия – зверь серьёзный! — вторила ей голова профессора биологии рептилий.

— Наслышаны, наслышаны о ваших приключениях! Хорошо, что всё хорошо кончилось! – похохатывала голова профессора детской литературы. – Но всё равно — с вас подробный отчёт! Для истории!

Везувий Горыныч неловко прижал дядю Васю лицом к своему вековечному сюртуку. От сюртука привычно пахло смесью пережара, лука и солёных огурцов.

Затем, видимо застеснявшись подобного пылкого проявления чувств, профессора закашлялись в три горла, Змиев отвернулся, и, попыхивая сизым дымком, двинулся прочь из толпы.

— Ладно вам! – перекрикивая шум, возвысил голос Константин – самый старший из подчинённых дяди Васи. – Дайте людям отдохнуть с дороги! Чемоданы разобрать! Потом наговоритесь… если время будет. А ведь кое-кто из вас всего на пять минут у начальства отпросился!

На всех присутствующих эти слова подействовали отрезвляюще.

Церемонию радостной встречи пора было заканчивать. Всех ждали дела! В лабораториях и библиотеках, в мастерских и в зонах обслуживания.

Толпа постепенно рассосалась. А потом, проводив молодожёнов до двери дядивасиной конуры, удалились и самые стойкие.

— Фуух! – Зоя присела на краешек кровати. – Даже не думала, что прилёт домой может так вымотать!

Её личико стало каким-то грустно-отрешённым.

— Ты чего? – дядя Вася рухнул рядом, погладил её ладонь, лежащую на колене.

Зоя вздохнула, потом произнесла обиженно:

— А ведь он так и не пришёл нас встретить… Обещал же!

— Ну-у-у, — протянул раздумчиво дядя Вася, — у него же дел по горло. Мало ли что случилось! И потом, Борисыч так уж прямо и не обещал. Сказал, что приложит все усилия, чтобы освободиться к тому…

И тут же получил шлепок по руке, которой всё ещё гладил Зоину ладонь. Супруга сделала вид, что рассердилась:

— Вот, вечно вы мужики друг друга покрываете!

— Ну хочешь, я сейчас ему позвоню? – дядя Вася вытянул руку, с новеньким ПеКа на запястье.

— Нет! – Зоя решительно вскочила и стала распаковывать лежащий посреди комнаты чемодан. – Пусть хоть раз в жизни сам вспомнит, что у него есть дочь… — она запнулась и тут же поправилась, — что у него есть мы!

Стук в дверь раздался неожиданно для обоих.

Монитор при входе засветился и на нём появилось изображение начальника Станции, Борис Борисыча.

— Открывайте, пропащие души! – раздался из монитора голос ББ. – Дайте вас прижать к отеческой груди!

И, прежде чем Зоя успела среагировать, дядя Вася скомандовал:

— Администратор, открыть дверь! – за все годы, проведённые на станции, он так и не удосужился сменить стандартное заводское имя АвДоСе – Автоматической Домовой Системе.

Дверь открылась, и в комнату вплыл ББ, заполнив своей особой всё, и так-то не слишком большое, пространство.

— Ах, извините! Простите великодушно за опоздание! Дела задержали, будь они не ладны! – Борис Борисыч всей фигурой изобразил раскаяние.

— Ну да… дела…. Что ещё, кроме дел могло тебя задержать? Разве что склероз. – пробурчала Зоя, с удовольствие, впрочем, бросаясь в отцовские объятия. – Если бы нас не было, ты бы вообще из своей науки никогда не вылезал!

— Наука – особа более самолюбивая и ревнивая, чем все женщины вместе взятые, — рассмеялся в ответ Борис Борисыч. – А здесь – на Станции, её владения. Так что, никуда от неё не сбежишь. Если, конечно, не применять ваш метод!

— Какой именно? – настала очередь дяди Васи приходить в отческие объятия с рукопожатием и похлопыванием по спине. – Как в этот раз или как в прошлый?

— Нет, как в прошлый раз больше не надо, — засмеялся начальник Станции.

Речь, конечно же, шла о том сумасшедшем полёте модуля обслуживания в просторы Вселенной, который пережили в своё время Зоя, дядя Вася и гомункулус Йыкххх.

— Да и в этот раз у вас отдых был, как я понимаю, бодрящий! А мы тут с ума из-за вас сходили! Ох, вы и парочка! Что же вы неприятности-то притягиваете к себе, как магнит? Даже медовый месяц, как все люди провести не смогли! И где? На самом тихом в мире курорте! На Рее! Где вообще никогда ничего не случается!

Зоя и Василий переглянулись с улыбкой. Потом, дядя Вася ответил за двоих:

— Да мы не в претензии. Если бы не та Аномалия, мы за месяц со скуки померли бы!

— Прелестно! Значит, засовывать голову в пасть льва – ваш самый любимый вид отдыха? Так и запишем! – ББ, смеясь, изобразил, что записывает в воображаемом блокноте. – «Закупить живого льва — одна штука, для активного отдыха семьи Чумовых».

— Почему это «одна штука»? – тут же заспорила Зоя. – Нас же двое! Каждому по льву!

— Хорошо. Льва и львицу. Только не съешьте их сразу. Знаю я вас! Только попадись вам в лапы!..

 

                                                                                           ***

 

На расстоянии в пару тысяч километров от Станции, большой круизный лайнер «Кархародон» входил в зону Мнемосиновых Исчислений.

Пассажиров, насмотревшихся сквозь иллюминаторы на вращения корпусов Станции, до сих пор тошнило.

Но недовольных среди них не было – кому же не интересно увидеть знаменитую космическую научную Станцию так близко? Но удаётся это далеко не каждому!

В этой точке космоса, колоссально удалённой от всех галактик и скоплений, не ходили рейсовые пассажирские корабли. Только изредка сюда заглядывали большие круизные лайнеры, в расписании которых Станция имени Царёва-Бычковского значилась чем-то вроде визуального аттракциона. Прибыли в заданную точку, полюбовались издалека и отправились дальше.

Вот и теперь, Вселенная снова готовилась померкнуть для «Кархародона», уйдя в «воспоминания» о новой заданной точке пространства.

Мир вечно куда-то летит, пытаясь выбежать сам из себя. Но Вселенная едина в своём внутреннем времени и поэтому «помнит» всё! Она – единый организм, единая система. Надсистема! Система систем! Обладающая своей собственной внутренней «памятью».

И для того, чтобы переместиться из одной подсистемы в другую, нужно просто попросить надсистему «вспомнить», где эта подсистема в ней расположена. Просто же, правда?

И тогда меркнут звёзды, и Вселенная начинает «вспоминать».

Память капитана «Кархародона» никогда не смогла бы сравниться с «памятью» Вселенной.

Огорчение от неудавшегося знакомства с академиком Уранниковым уже почти прошло и теперь его всё больше мучил вопрос – где же он видел этого человека, с достаточно характерным и, в общем, запоминающимся лицом? Этого станционного завхоза.

 «Я помню, какие у вас на «Кархародоне» превосходные повара!» — пронеслись в мозгу слова незнакомца.

Можно было бы поискать этого человека по базе данных, но лайнеру шёл уже восьмой год и перебирать фотографии тысяч пассажиров им перевезённых, было делом долгим и неблагодарным.

В надежде на помощь, капитан привычно скользнул взглядом по голографическому портрету Уранникова, стоящему на полке над курсовым монитором, и капитан «Кархародона» тут же замер в своём кресле!

Потом приподнялся, схватил портрет с полки и попытался вглядеться в него. Но тот был слишком маленьким и слегка размытым – капитан «Кархародона» сам когда-то сделал его из кадра какого-то давнего видео.

«Я помню, какие у вас на «Кархародоне…»

Капитан прилип к монитору, защёлкал на клавиатуре:

«База данных МКК БКЛ «Кархародон».

Список пассажиров.

Всё время.

Поиск: Уранников»

На экране появилась фотография.

Нет, конечно, на борту лайнера они не встречались. Рейс, которым летел академик Уранников, проходил ещё при старом капитане – четыре года назад.

Капитан «Кархародона» протянул руку и прикрыл ладонью шевелюру человека на экране. Мысленно убрал с его лица густые брови дугой. Секунду-другую таращился на экран, не в силах поверить своим глазам.

А затем бравого капитана начал колотить нервный смех.

Вот тебе и «завхоз»!

С поверхности монитора на него смотрело то самое лицо – большое, холёное, с породистым носом в форме лука, чуть загибающимся к верхней губе, и внимательным, и в то же время насмешливым взглядом широко расставленных глаз.

А ниже – плотный столбик текста с перечислением званий и регалий:

«Действительный член ОМАН (ОбщеМировой Академии Наук), Почётный член Президиума ОМАН, профессор Академии Наук… …и прочее, и прочее, и прочее…

…Уранников Борис Борисович, доктор наук, начальник ЦОУ и старший руководитель Учёного Совета Космической Станции имени Царёва-Бычковского».

Вот и познакомились!