Шаг, ещё шаг. Выпад!
Шаг назад, ещё шаг. Защита!
Взвизгнула сталь, соприкасаясь со сталью.
Халм Наменлюс держался хорошо, но было видно, что силы его не беспредельны. Гриммс тоже старался тщательно контролировать дыхание, рассчитывая на длительный тяжёлый бой.
Конечно, долгая схватка неприемлема для телохранителя, папаша Урох вбил эту науку в Гриммса накрепко. Противник, угрожающий клиенту, должен быть нейтрализован мгновенно. В честной схватке – лицом к лицу или бесчестно – ударом в спину. Любым способом, таким, который покажется телохранителю наиболее действенным.
Но Гриммс не собирался сидеть в няньках всю свою жизнь.
Как и всякий юноша остманнской крови, он мечтал сбежать когда-нибудь с опостылевшего Архипелага. Наняться в войско какого-нибудь герцога или кагана. А-то и в гвардию Белого Собора попасть!
Удар. Защита. Удар. Защита. Укол в руку. Двойной укол – в грудь и в плечо. Халм Наменлюс начал заметно уставать.
Улучив момент, Гриммс перехватил короткую абордажную шпагу, которую держал в правой руке, острием к себе, в обратный хват, что, по законам фехтования на клинках с закрытой гардой, было вообще-то строго запрещено.
Быстрое, скользящее, будто змеиное, движение вперёд, грудью к противнику, и обе его руки взмыли над головой. Острия четырёхгранной тяжёлой даги[1] в левой руке и шпаги в правой, смотрели сверху-вниз на врага. Открытые грудь и живот Гриммса так и подмывали сделать выпад. Последний! Самый сильный! Решающий! Чтобы покончить с неосмотрительным, излишне самонадеянным телохранителем раз и навсегда!
И враг охотно попался в ловушку. В глубоком выпаде он нанёс решающий колющий удар.
Но это-то и требовалось Гриммсу. Он сделал быстрый шаг в сторону и вперёд, разворачиваясь всем телом. И, неожиданно для противника, оказался слева от него, лицом к его правому боку.
Вражеский клинок вспорол воздух в том месте, где ещё мгновение назад стоял Гриммс. Но, ни остановиться, ни изменить направление движения клинка враг был уже не в силах, слишком много надежд оказалось вложено в этот рывок.
Влекомый собственным оружием, он наклонился и подставил под удар самое незащищённое место на теле – заднюю часть шеи.
Дага Гриммса резко опустилась на шею противника, прокалывая её до самой ключицы. Враг упал на колено, но бой ещё не был закончен.
Развернувшись правым боком к оппоненту, Гриммс рывком высвободил кинжал. Шагнул дальше, за спину противнику и, ударом назад, всадил ему шпагу в левую половину спины, точно между четвёртым и пятым ребром, несомненно, проколов ему сердце и лёгкое.
Бой закончился.
Гриммс взмахнул шпагой и дагой одновременно, стряхивая с них кровь, и молниеносно заткнул их за кушак, которым была подпоясана его холщовая рубаха.
Теперь можно было опять взять оружие в правильный хват, и встать в стойку перед следующим оппонентом.
И только вот в это самое мгновение, «Халм Наменлюс» – соломенное чучело, «болван» для тренировок абордажной команды, с сухим шорохом свалился на палубу, под одобрительный рёв и аплодисменты матросов, собравшихся посмотреть очередное утреннее представление.
Когда, а главное – чем Гриммс успел срезать веревку, на которой было подвешено чучело, никто опять не успел заметить.
Зрители – люди военные, прекрасно понимали, что ни шестигранный клинок шпаги, ни четырёхгранник даги, предназначенные исключительно для колющих ударов, не были способны на это.
– «Мальчишка! Хвастун!» – адмирал Гросс, сидевший на стульчике под свёрнутой бизанью и пивший свой обязательный утренний адмиральский глюкк, поморщился.
И, чтобы вернуть утраченное враз хорошее расположение духа, сунул нос в свою широкую серебряную кружку. Из кружки шёл пар, насыщенный запахами луговых трав и лесных ягод! Ещё пахло морем. Таким же горячим и пряным, как запах моря у берегов Соульсвилля, и таким же свежим и ласковым, как весенние воды Карлсвикен.
Гросс, поплотнее запахнув атласный халат, расшитый знаками морских демонов, стал маленькими глотками прихлёбывать глюкк. Он скоро и думать забыл о мальчишке, по непонятной прихоти судьбы попавшем в телохранители принцессы.
«Блюмкрик» стоял на рейде в виду Рёдлуги – одного из первых островов Архипелага, на котором располагалось королевство Рёгланд.
Если бы не полный штиль и молочно-белый кисельный туман, окутывавший всю округу, «Блюмкрик» был бы уже на полпути к столице. Но даже такой опытный морской волк как Гросс не рисковал в такой туман входить в шхеры, где с пелёнок знал каждый подводный камень не хуже местного водяного.
И уж тем более он не мог доверить такое важное дело флаг-капитану[2] Эрестрёму, стоявшему на вахте.
Признаться честно, флаг-капитан знал шхеры ненамного хуже. Но, отказать себе в удовольствии – провести шхерами галеон, старый адмирал не мог.
Про эту слабость Гросса Эрестрём знал и не сопротивлялся.
Но в такой туман оставалось одно – сидеть и стараться получать удовольствие от некстати предоставившегося отдыха.
Впрочем, для флаг-капитана – вечно озабоченного штабными делами норрманна, вся их поездка и так была сплошным отдыхом, чреватым тем, что, по возвращении в Саллу, Эрестрёму придётся с тройной силой распекать ленивых заместителей, несомненно уже заваливших всю работу на королевском флоте.
В серебряной кружке показалось дно. Стюард Сорсен, стоявший наготове за спиной адмирала, поспешил наполнить её заново.
Глюкк ещё не успел остыть, и адмирал продолжил наслаждаться тихим утром. Наблюдая, как потихоньку-полегоньку, сквозь космы тумана начинает проглядывать солнечный свет, а над тёмным провалом, которым чудились острова Архипелага, постепенно вырисовывается могучая рыжая вершина Эльдерталлен – острова-горы, на которой, по поверьям простонародья, жили таллы – полулюди, полукамни.
Адмирал, как человек давно принадлежащий к высшему военному командованию страны, был, конечно, посвящён в тайну Эльдерталлен, и подумал, в который уж раз, что самым любимым занятием всех тайных служб, всегда было распространение всевозможных диких слухов, из тех, что способны держать простой народ подальше от мест, окутанных государственной тайной.
Ему – народу, вовсе ни к чему знать все подводные течения в государстве.
От этих размышлений, мысли адмирала вновь вернулись к мальчишке-телохранителю. Гросс опять поморщился и сунул нос в кружку.
О чём только думали Людвиг, София и Эмма, когда назначали этого сопляка в хранители самого ценного сокровища в королевстве?!
***
А «мальчишка-сопляк», привалившись к фальшборту, чистил клинок после утренней тренировки и посматривал на свою подопечную, которая вздумала с утра нарядиться в костюм юнги и лазала по вантам не хуже иного матроса.
Впрочем, сейчас принцесса изволила утомиться и сидела, болтая ногами, на рее фор-брамселя[3] на высоте почти ста футов.
Ничего поделать с этим Гриммс не мог. Гоняться за ней по вантам и держать за шкирку было бесполезно. Как человек, не имеющий отношения к жизни на больших парусниках, юноша и не смог бы угнаться за этим маленьким капуцином[4].
К тому же, в данном случае, ответственным за Элизу автоматически становился адмирал Гросс. А тот, казалось, только потворствовал эксцентричным выходкам принцессы.
– «Раз Элизу уже видно, – подумал Гриммс, – значит, туман скоро рассеется».
И тут же вспомнил то давнее, туманное, дождливое осеннее утро, когда в его школе появились: сам король Людвиг Четвёртый, Государственная Колдунья София, и гудмор принцессы – эльдеррайя всей округи Саллен, Эмма Олафдот.
Появление трёх настолько значимых людей королевства взбудоражило не только всю школу, но и, наверное, весь окрестный эльд!
Каково же было изумление Гриммса, когда, после долгих переговоров с мастером школы, из которых и самые любопытные ученики не смогли услышать ни слова, ему было объявлено, что с сегодняшнего дня и до особого распоряжения, он поступает под непосредственное руководство Эммы Олафдот.
Это выглядело так, будто счастливая рука судьбы сама подталкивала Гриммса на дорогу, устланную орденскими лентами и усыпанную воинскими почестями!
Гриммс, несмотря на молодость, считавшийся лучшим меченосцем школы, по его собственным представлениям и по представлениям однокашников, получал на руки козырную карту!
Конечно же его ждало назначение в роту ландскнехтов, которая квартировала недалеко от Саллы и принадлежала лично госпоже Эмме! Ну, или в Отдельную Караульную сотню королевской армии, охранявшую покой столицы и королевский дом заодно!
На худой конец – в стражу порта, который также входил в Эльдерсаллен.
Любое из этих воинских подразделений могло служить для юного, амбициозного меченосца блистательным началом карьеры. Перспективы перед ним открывались сказочные!
Ему завидовала вся школа! Они бы его зубами загрызли, если бы смогли!
Каково же было его разочарование…
«Разочарование» – слишком мягко сказано. Гриммс будто получил по лбу обухом топора, когда в канцелярии госпожи Эммы ему объявили, что отныне и до особого распоряжения, он приставляется в качестве охраны к принцессе Элизе, имеющей в наличие: девять лет от роду, двадцать молочных зубов, восемь обычных, спутанные белобрысые лохмы, торчащие во все стороны, и непредсказуемый характер.
Несколько лет назад, эльдеррайя Эмма, в довесок к заботам о жизни столицы и её пригородов, получила под свою опеку своенравное, капризное, страдающее излишним любопытством, прыткое, как таракан существо королевской крови.
Но гудмор, что значит «давшая имя», после наречения имени новорожденной принцессе, очень быстро превратилась из статной, крепкой женщины в бледную тощую тень. Видимо, от избыточного груза ответственности – и за большой, густонаселённый эльд, и за королевское дитя.
От этого груза госпожу Эмму не спасало даже наличие аж двух нянек, постоянно находящихся при принцессе!
Но почему высшим руководством королевства было решено, что именно он – Гриммс, способен на такой подвиг как «Спасение госпожи Эммы», не понимал никто. И меньше всех – сам Гриммс.
Для почти шестнадцатилетнего парня, которому отец вот-вот скажет: «Эльдре!», то есть: «Владей!», и который остро нуждается в определении собственной дороги в жизни – назначение в няньки?!!
Это было полным крушением всех надежд…
В королевстве Рёгланд, да и не только в королевстве, было принято, чтобы старшие братья или сёстры ухаживали за младшими, даже если разница у них в возрасте составляла всего три года.
Если такое случалось, то дети, ещё чуть научившиеся говорить, сами только недавно вставшие на ноги, качали люльки с младенцами, таскали их на себе на прогулку, кормили, пока их родители работали в море и трудились по хозяйству. Ничего необычного в этом не было.
Другое дело, юноша, «входивший в возраст». Для «уже почти воина» уже овладевшего мечом, и даже участвовавшего в отражении набега вурдов – это урон чести!
Вернувшись домой, Гриммс долго ещё спорил с отцом – мастером-мечником Теодредом. Старик никак не мог понять – что такого неприятного в должности охранителя принцессы? Наоборот! Опытный мастер видел здесь, в отличие от Гриммса, радужную россыпь всевозможных перспектив!
Близость к королевскому дому – это означает близость к королевской армии! Это даст мастеру Теодреду море заказов на дорогие мечи! А эти заказы, в свою очередь, позволят расширить дело и нанять подмастерьев-кузнецов, что позволит получить ещё кучу заказов! И так далее – по кругу.
В конце концов, мастерская Теодреда достанется его единственному сыну!
И пусть Гриммс не сковал ни одного путного меча за всю свою жизнь, но это уже и не потребуется. Знай – греби деньги лопатой с того дела, которое создал, настроил, отладил его отец.
Уж от подобной-то перспективы Гриммс и впрямь впадал в полное уныние. Сидеть дома и присматривать за лавкой?! Да лучше на самом деле в няньках прозябать!!
Да, отцовское тонкое чутье на железо не перешло к Гриммсу по наследству.
Настоящий мастер меча знает не только как ковать железо. Он должен знать всё, что знает меченосец, и уметь всё, что умеет самый заслуженный боец! И может, по одному лишь взгляду на человека, определить, какой тому нужен меч. Что этот человек умеет, и не отрежет ли он себе мечом что-нибудь самое-самое драгоценное, пытаясь выполнить невозможный для себя удар?
Такая прозорливость – высшая степень мастерства! Недаром, некоторых мастеров меча считали колдунами.
Гриммс же, за долгие годы отцова обучения, научился лишь одному – хорошо железом махать. Как ни бился старый Теодред, сеть прочно зацепилась за скалу. То есть, как говаривали в таких случаях в народе: «Рыбы много, толку мало». Таланта в Гриммсе было хоть отбавляй, но весь этот талант был донельзя однобокий.
В любом случае, переспорить отца не было никакой возможности. Да и куда сбежишь от королевского указа?
И наутро Гриммс уже стоял на пороге апартаментов принцессы Элизы.
У будущего охранителя не было ни сестёр, ни братьев. И того, через что прошли многие в детском возрасте, он не испытал, поэтому с трепетом и настороженностью, боясь сделать что-нибудь не так, под пристальным наблюдением мамок-нянек и толпы их дворовых подпевал, принялся знакомиться со своей подопечной.
В принципе, ничего сложного в обязанностях Гриммса не было. Пожилые няньки, помнившие ещё времена Великих Льдов, просто не успевали за прыткой принцессой, которой была предоставлена полная свобода гулять, где вздумается. А маленькому ребёнку гулять более-менее безопасно можно только в своей собственной кровати.
Вокруг-то королевского дома был двор, часто полный повозок и лошадей!
А за двором – был лес, в котором и звери водились!
А в ста шагах от дома было море – Королевская гавань! В которой десятифутовая глубина начиналась прямо от берега.
А перед домом был большой город.
То есть, для девятилетней принцессы, перспектива исчезнуть или покалечиться таилась на каждом шагу.
Тем удивительнее было решение короля – дать Элизе полную свободу передвижения, приставив к ней всего одного единственного охранника-мальчишку.
Само собой, жителей Рёгланда можно было не опасаться, но мало ли кого ветром занесёт на Архипелаг?
Принцесса же поначалу восприняла своего охранника как большую живую игрушку. Это был тогда ещё первый этап их знакомства и общения.
Гриммсу приходилось гоняться за Элизой по всему королевскому двору и окрестностям, снимать её с деревьев, вытаскивать из луж. Скучать точно не приходилось!
В общем, самая что ни на есть работа для няньки. Хорошо, что никто из школьных товарищей его не видел, засмеяли бы!
Так прошёл почти месяц.
А потом, принцессе вздумалось обратить Гриммса в лошадь. Он покорно усадил Элизу себе на плечи и поскакал по двору. За этим занятием и застала их одна из настоящих нянек принцессы.
Королевский разнос был для Гриммса неожиданным, непонятным и страшным. Принцессе тоже что-то перепало, хотя о подробностях той взбучки Элиза никогда не рассказывала. Одно только утешало их обоих – разнос был, а наказания не было. Более того, Гриммсу вроде бы даже наоборот – повезло. Его на пару месяцев отстранили от обязанностей охранника и отправили учиться в школу мастера Уроха.
Наградой ли это было или наказанием, Гриммс так и не смог понять. Жизнь в этой школе была похожа и на то, и на другое одновременно.
[1] Дага – колющее оружие. Кинжал. Чаще всего держался в левой руке, в паре с рапирой или мечом в правой.
[2] Флаг-капитан – офицерская должность, соответствующая начальнику штаба флота.
[3] Фор-брамсель – третий, верхний парус на фок-мачте галеона.
[4] Капуцин (одно из значений) – цепкохвостая обезьяна.