В отличие от жизни в школе мастера Уроха, первая поездка к нему в Эльдербиркен, на Стрёмлугу, стала для Гриммса неожиданно приятной.
Во время его прошлого и до сих пор единственного, по-настоящему большого путешествия, что он когда-то совершил в Эльд’Эрре со школой меченосцев, рассмотреть красоту Архипелага не удалось – везли их в трюме когга, как сельдей в бочке, выпуская оттуда только на ночных стоянках – размять кости.
Но именно сейчас Гриммс убедился воочию, что его родные острова потрясающе красивы!
Очень красивы и очень опасны.
Хозяин барки, взявшийся довезти юношу до группы островов, составляющих эльд города Бирка, уверенно и привычно вёл своё судно узкими шхерами.
Барка[1], гружёная пиленым лесом, двигалась по воде степенно и неторопливо, словно старалась продлить удовольствие от своего существования в виде судна, прежде чем жестокие люди разберут её на дрова в конечной точке пути.
Издалека казалось, что стена скал, торчащих прямо по курсу, абсолютно непроницаема, что барка вот-вот разобьётся об эту бесформенную каменную глыбу.
Чем ближе была эта стена, поросшая деревьями и кустарником, тем выше она становилась. Всё выше, и выше, и выше! Угрожающе нависала прямо над утлым судёнышком, сляпанным на скорую руку, словно норовя обрушиться и раздавить его своей каменной массой.
А потом, скалы, будто спохватившись, неожиданно расступались, открывая проход дальше – вглубь Архипелага, к новой скалистой гряде.
Не зная точного курса, идти таким образом было бы невозможно. Недаром остманнская земля и образованное здесь позже королевство никогда не знали серьёзных войн. Так… незначительные набеги по окраинам.
Рёгландцы предпочитали воевать на чужих территориях и при этом не сомневались, что их родные и близкие в безопасности. Не зря же, после гибели их прародины, они обрели эту землю. Архипелаг был естественной, только для них сотворённой крепостью, на которую не мог посягнуть ни один внешний враг.
Так, в размышлениях об истории и географии, Гриммс достиг острова Стрём и порога школы мастера Уроха.
Оказалось, что школа, в которую он был направлен, предназначалась не для всякого молодого бездельника.
Мастер школы, в просторечии «папаша Урох», учеников брал редко. И на любые просьбы лиц, не ниже конунга, или хотя бы коггена, отвечал только: «Посмотрим, на что способен ваш оболтус».
И чаще всего, этот «оболтус» через неделю вылетал из школы не хуже пушечного ядра.
И кроме того – единицы людей в мире за пределами королевства могли похвастаться, что знают о существовании школы мастера Уроха. Но все, кто знал, были не последними по значимости людьми в своих державах.
Итак, Гриммсу повезло несказанно, о чём и было ему заявлено мастером, прямо в лоб, стоило новому ученику переступить порог просторного, но пустоватого дома школы.
Ни жены, ни детей у папаши Уроха не было, и на своём небольшом острове он жил один. Но на тот момент у него училось ещё целых три ученика – трое здоровенных двадцатилетних балбесов, присланных на обучение эльдером Брюгге.
Здоровья у них было – на целую рыбацкую артель! Каждого по отдельности можно было впрячь в соху и вспахать каменное плоскогорье Телленталле. Все трое были словно родные братья – на одно лицо и стать. Высокие, круглолицые, светловолосые.
Но вот умом судьба их явно обделила, бился с ними Урох уже две недели, но видно водяной крепко держал лодку за киль – толку от «оболтусов» было немного.
И на второй день, один из них, прямо при мастере, в шутку поинтересовался у Гриммса, каково это – воину быть в няньках? За что получил от наставника подзатыльник такой силы, что чуть было не прокусил насквозь стол, за которым в тот момент сидел.
Мастер Урох на расправу был скор!
А потом, им всем пришлось выслушать длинную лекцию о том, чем «телохранитель» отличается от «охранника».
Что телохранитель, это не просто чушка с глазами, торчащая из-за плеча клиента и призванная пугать прохожих. Настоящий мастер своего дела способен слиться с любым окружением и выполнять любые работы, связанные с профессией его подопечного. Так выполнять, чтобы охраны и не заметил никто! Стать хоть секретарём при герцоге, хоть подмастерьем при купце, хоть нянькой при ребёнке. И вовремя предупредить опасность!
Белобрысые детинушки слушали наставника с кислой миной. Им явно больше хотелось пугать и обижать, чем выполнять и предупреждать.
Впрочем, и для Гриммса слово «телохранитель» было в новинку. Никогда ранее он о такой профессии и не слыхивал.
Сказать по правде, обучая новичков, папаша Урох не слишком надоедал им теорией. В основном, ученикам приходилось тренировать реакцию, чутьё, наблюдательность. Выносливость. Каждый день напоминал непрекращающийся экзамен.
Бежишь, бывало, изо всех сил по лесу или по скалам поросшим вереском. Только и смотришь, как бы ноги не поломать. Прибежал. Отдышаться не успел, сразу вопрос:
«Ну, как? Видел муравейник по дороге?
– Какой муравейник?
– Внимательнее будь!»
И летит тебе в ухо кулак мастера: «Не закрывай глаза, когда бежишь!»
Бьёт Урох не сильно, но больно. А главное – неожиданно!
Или, чудо случилось – увидел ты этот клятый муравейник по пути!
«Видел?
– Видел!
– Чего в нём необычного?
– Не знаю!»
И летит в твоё несчастное ухо кулак мастера!
Или так:
«Ну, что в нём необычного понял?
– Кол в него воткнут!
– Правильно! Молодец!»
И летит тебе в ухо…
Да, что ж за напасть-то такая!!!
А Урох при этом ещё и назидал каждый раз:
«Не хочешь получить поощрение в ухо – уворачивайся! Сумел увернуться? Атакуй в ответ! Не сумел? Ну, тогда тебе сегодня ячмень молоть – самое, что ни на есть, женское занятие, как раз для тебя! Да если вы за себя постоять не можете, то как же вы ещё кого-нибудь защитите?!»
Помимо этого, ученикам приходилось выполнять всё то, чем обычно занимается городская и береговая стража – торчать на постах в караулах, разнимать дерущихся выпивох, которыми сами же по очереди и становились. Вскакивать по ночам по тревожному сигналу рога, обуваться, вооружаться и бежать куда-то в темень, сломя голову. Чтобы потом, на какой-нибудь полянке, получать от Уроха, изображавшего из себя армию нападающих, палкой по темечку.
В этих трудах как-то незаметно шло время. Один за другим исчезали из дома белобрысые увальни. Каждый получал доступную его разуму порцию науки, порцию синяков и шишек, и убирался восвояси – занимать должности в страже Брюггена.
Один Гриммс продолжал до последнего дня, из времени, отведённого на обучение, испытывать на себе науку мастера-телохранителя.
Он высох как щепка, стал жилист от постоянного бега, то по оврагам, то по травяным крышам дома Уроха. Мог теперь ударом ладони сломать весло и сбить шершня в полёте.
Но, с того самого времени, Гриммс снова начал сомневаться в своём везении и стал потихоньку осознавать во что вляпался. И какая именно судьба ждёт его в ближайшие годы.
Потому что для него началось настоящее обучение. Папаша Урох начал понемногу открывать перед юным неофитом некоторые сокровенные черты своей нелёгкой профессии.
Воин – это воин. Он в честном бою, в команде ли когга, в роте ли ландскнехтов, то есть на людях, орудует мечом и добывает себе славу и богатство, честь и уважение.
Телохранитель почти всегда один. Незаметен.
Всегда как охотник в засаде, как паук в паутине! Ждёт, когда задрожит натянутая им нить. Расслабиться, потерять бдительность, значит умереть.
Он убивает, если это требуется, сразу. И лучше до того, как враг приблизится к охраняемому человеку на сто шагов.
Вся его честь – признание двух-трёх человек, спасённых им от явной смерти. И холодная неприязнь сотен остальных, включая тех клиентов, кто так ни разу и не подвергся смертельному риску.
И, прикладывая холодный клинок к наиболее болезненным синякам, Гриммс думал, что ни один ученик школы меченосцев в Салле даже помыслить о таком бы не смог:
– что науку в тебя могут вколачивать утром, днём, вечером, ночью, за едой, во сне, даже в отхожем месте!
– что убить можно безо всякого оружия – веником, куском глины, ложкой, монетой!
– что человек может глядеть в упор на другого человека и не видеть его!
– что тот, кто вступил на эту тропу, полностью лишается собственной жизни! У него нет, и не может быть друзей, родных, близких. Они могут стать заложниками, и тогда…
Наука папаши Уроха была не просто суровой. Она была беспощадной!
Очень обижали Гриммса – меченосца и сына мастера-мечника, слова Уроха о том, что, дескать, нельзя давать мечу имя. И привязываться к нему душой нельзя. Знающий только одно оружие и умеющий только мечом махать, обречён заранее, ещё до того, как вытащит из ножен свою железяку.
Юный меченосец пыхтел, дулся и не верил. Не верил, пока мастер не выбил… даже нет, не выбил, а легко так выхватил меч из тренированной руки Гриммса c помощью обычного ивового веника, зажатого в двух руках. А потом, этим веником ещё и по лбу Гриммсу закатил.
– Не надейся на оружие! Оно может подвести, когда не ожидаешь! На себя надейся. На свою голову!
Голова, после удара торцом веника, ощутимо болела.
Так и прошло три месяца. Пришла пора Гриммсу собираться в обратный путь.
Но папаша Урох остался явно недоволен тем, что время обучения так быстро закончилось. Он состряпал письмо Людвигу Четвёртому, в котором просил время от времени присылать его ученика к нему обратно, на месяц. Для продолжения обучения. И приказал Гриммсу, сначала прочитать послание самому, а потом вручить королю немедленно по прибытии в Саллу.
***
Все два дня обратного пути, Гримс лежал, не вставая, под навесом другой барки, что везла в Саллу уголь и кричное железо на передел.
Несмотря на то, что лежал он влёжку, тело его всё ещё бегало, прыгало, ныряло, швыряло, било и получало удары. Остановиться сразу, ему – телу, было очень трудно!
Только голова была немного посвободней, и Гриммс думал – раз качели его судьбы раскачиваются вверх и вниз со страшной силой, теперь, по идее, должно качнуть наверх.
Конечно же он ошибался. Как всегда.
[1] Барка – речное парусное или буксируемое судно. Часто изготавливалось как временное плавсредство, для перевозки насыпного груза, с последующей разборкой в месте назначения на т.н. «барочный лес»