Людвиг Четвёртый, девятый король из славного рода Блюмкрик, стоял у окна своего кабинета, погружённый в глубочайшие раздумья.
На его рабочем столе, кучей истрёпанных листов, валялись – донос соульсвилльского консулатория и рапорт адмирала Гросса.
Пергамент адмирала, поначалу еле удостоенный королевского внимания, потом прочитанный весьма тщательно и, наконец, зачитанный почти до дыр, оставил после себя какую-то странную занозу в сердце Людвига Четвёртого.
Некое беспокойство, как будто несущественное, ускользающее от самого пристального взгляда. Будто элль – мелкий лесной тролль, умеющий отводить глаза.
Но беспокойство было навязчивым и очень сильным! Словно талль – большой горный тролль.
Вот только из рапорта никак нельзя было понять, в чём же собственно состояла проблема?
Появление Зефиры, Сестры ветра, на борту королевского галеона, везущего Камень Конкрума?
Само по себе, её появление не было проблемой. Всё что связано с Конкрумом всегда притягивало Сестёр как магнитом. Вот только Артефакт колдунье вряд ли был нужен, иначе, Сестре ветра ничего не стоило бы напустить на окрестности полный штиль. Или наоборот – загнать «Блюмкрик» на какую-нибудь отмель, с которой Камень можно было бы легко взять.
Наличие у Зефиры странной… очень странной компаньонки?
Тоже не удивительно. Мало ли какая блажь придёт на ум вечно чем-то озабоченным Сёстрам?
Странные… ещё более странные чем всё остальное, «мирные переговоры» на борту галеона? Разговор «ни о чём», шатающийся на тонких ножках бессмыслицы, словно пьяный лось, объевшийся яблоками.
Но, насколько король знал эту женщину, у Зефиры всегда всё было рассчитано наперёд, до мельчайших деталей. Она явно догадывалась, что и как должно было произойти. И несомненно добилась того, что ей было нужно.
Но простое любопытство никак не могло привести Сестру Ветра на галеон.
Король, как и многие, был уверен, что колдуньи умеют общаться между собой, даже находясь в разных концах света! Значит, Зефира должна была и так знать, на что способна Элиза.
А то, что София готовит себе замену, не было ни для кого таким уж большим секретом. Кроме самой Элизы, разумеется.
В общем, странностей в этом походе королевского галеона хватало с избытком. Мелких, несуразных. Они наслаивались друг на друга, тузили друг друга локтями, проталкиваясь из глубины сознания наверх. Мелькали, то тут, то там болотными огоньками, и снова сливались в общий хаос.
Только лёгкости, с которой Элиза заполучила Артефакт, король не удивлялся абсолютно.
Самые лучшие дипломаты Рёгланда работали в Соульсвилле не один год, прежде чем всё было найдено, доставлено, подготовлено и отработано так, чтобы сохранить подготовку в тайне от принцессы.
Король всегда выполнял просьбы Государственной Колдуньи Рёгланда чётко и аккуратно.
Тем более, что их – эти просьбы, королю хотелось каждый раз заключить в кавычки. Вот именно так они и звучали в устах Софии – «просьбы».
Людвиг, как и многие короли до него, очень хорошо себе представлял, на чём держится его королевская власть. Не будь у Архипелага собственной колдуньи, многочисленные конунги и коггеры не сегодня-завтра разодрали бы государство Рёгланд на островки, на клочки, на кусочки!
Короля не спасла бы ни слава непобедимого воина, ни, доставшийся ему по наследству, высокий рост, ни могучее, несокрушимое здоровье.
Когда-то, Густав Завоеватель, как его знали в народе, или «Густав-изгнанник», как его называли древние тайные фамильные книги, сумел соблазнить тогдашнюю Сестру огня бежать с ним на Архипелаг. И это оказалось решающим козырем в захвате островов. Это же стало основой нового государства, которое потом назвали Королевством Рёгланд.
А вот под конец правления Атаульфа Второго, основателя династии Блюмкрик, Архипелаг остался без колдуньи.
Предания гласят, что король Атаульф – самодур и упрямец, решивший, что его собственных сил и власти вполне достаточно, чтобы сохранять целостность государства, в порыве гнева запустил в Повелительницу огня цветочным горшком. На что та обиделась и покинула королевство.
Но, мало-помалу, власть короля пришла в полный упадок, многие конунги объявили о суверенитете, Атаульф погиб, и только его сыну – Людвигу Первому Великому, удалось вернуть Сестру огня и навести порядок на островах.
Так что, обязательства так называемого «короля Людвига Четвёртого» по отношению к так называемой «Государственной Колдунье Софии», были разнообразны, глубоки и имели постоянную основу.
Во всяком случае, до тех пор, пока королю не взбрела бы в голову сумасшедшая идея отказаться от должности и прекратить собственную династию.
Насчёт династии, правда, у Людвига Четвёртого время от времени возникали определённые сомнения. Младшая дочь Элизабет не могла никоим образом претендовать на королевское кресло, как особа женского пола. Тем более, что ей было предначертано стать Сестрой огня, независимо от воли её отца или её собственной воли.
А старший сын пропадал неизвестно где.
Король резко обернулся к столу, вмиг вынырнув из глубины своих раздумий. Как раз-таки известно, где! В доносе консулатория упоминалось, что наследного принца видели в Соульсвилле незадолго до прибытия «Блюмкрика».
Людвиг сделал шаг к столу.
И тут же, безо всякого предупреждения и доклада, тяжёлые дубовые двери королевского кабинета распахнулась!
Король вздрогнул от неожиданности, и в голове его промелькнула поговорка, слышанная когда-то от горных гадалок: «Вспомни сон – вот и он!»
На пороге королевского кабинета стоял единственный отпрыск мужского рода королевской фамилии Блюмкрик, наследный принц Сигурд!
Лицо молодого человека двадцати пяти лет несло в себе явные признаки остманнской крови. Широкие скулы, выдающийся острый подбородок. Глаза – холодные, светло-голубые, как Северное море. Они могли бы показаться слишком большими, если бы внимательно не изучали собеседника из-за вечно прищуренных век. Словно караульные из бойниц в крепостной стене.
Но небольшая доля норрманнской крови доставшаяся Сигурду от предков матери, сделала его лицо чуть более округлым, чем обычно бывает у остманнов.
И ростом принц был на две ладони ниже, чем его отец. Хотя, на всём Архипелаге не нашлось бы и двух десятков человек, способных смотреть на принца сверху вниз. Ведь и в жилах Сигурда текла кровь рода Блюмкрик!
За те несколько лет, что сын не появлялся в Рёгланде, он успел возмужать, раздаться в плечах, и теперь Людвиг с некоторым удивлением и удовольствием рассматривал своего повзрослевшего отпрыска.
Но король не был бы королём, если бы смог позволить себе долго быть в замешательстве.
– Сигурд! – воскликнул он, делая ещё один шаг вперёд, и раскрывая королевские объятия. – С прибытием, сын! Мы уж думали, что ты совсем про нас забыл!
Но Сигурд явно не спешил в объятия отца.
Он начал осторожно обходить мебель, расставленную с таким расчётом, чтобы затруднить движение нападающих к королевскому рабочему столу, буде таковые преодолеют стражу в виде секретаря у дверей кабинета. И делал он это так долго, тщательно и усердно, что Людвиг был вынужден умерить свой отцовский пыл, чтобы не остаться на веки вечные столбом с раскинутыми в стороны руками и «сохранить лицо».
Увидев, что отец больше не жаждет заключить его в объятия, принц занял такую позицию, чтобы между ними оставался письменный стол.
– Давно ли ты в Салле?
– Не слишком.
На лице принца застыла натянутая улыбка. И он явно не торопился делиться с отцом подробностями.
– Но, надеюсь, ты успел отдохнуть с дороги? Я и Элиза просто жаждем услышать рассказы о твоих приключениях! Но если ты желаешь сперва отдохнуть, то я сейчас же прикажу выделить тебе комнату. В твоём-то доме всё, наверное, покрылось пылью, за столько-то лет.
– Думаю, о моих приключениях, вы знаете больше чем я, отец. Ведь вы следили за мной!
Первая мысль, которая могла прийти в отцовскую голову при странном поведении сына – это то, что Сигурд боится получить взбучку за своё долгое отсутствие, и пытается прикрыть страх напускной наглостью.
Да, все королевские отпрыски какое-то время находились на военной службе у владетелей с Материка. Это было семейной традицией, продолжавшейся не одно поколение рода Блюмкрик.
Но все юноши, отправленные на службу, через два-три года возвращались в родные пенаты. Сигурд же, по истечении двух лет, вдруг оставил отряд рёгландских меченосцев, к которому был приписан, и исчез из Дьюпсколлы, где проходил службу.
И ещё три года с небольшим он путешествовал, то здесь, то там, в разные концы Материка. То его видели на острове Лабот, то в шатре верховного кагана гвальфов, то у карракских пиратов, то в герцогстве Беролья.
Людвиг до поры до времени не трогал сына, считая подобную непоседливость простым желанием посмотреть мир. Тем более, что ему каждый раз удавалось подсовывать принцу нужных людей в качестве сопровождающих.
Но, когда Сигурд вдруг начал таинственным образом исчезать из-под неусыпного контроля, король встревожился. Все принятые им меры оказались напрасны. Принц оставался неуловим, хотя наблюдатели постоянно отмечали его появление в новых местах.
И теперь, это внезапное появление в отчем доме!
Людвиг всё-таки обошёл стол и положил руку на плечо сына, пытаясь заглянуть тому в глаза.
– Не следили, а присматривали. Было бы очень плохо, если бы мой единственный наследник вдруг бесследно исчез. Это чревато многими неприятностями для королевства!
– Не единственный. У вас ещё есть дочь.
Людвиг расхохотался. Это действительно было смешно.
– Элиза – король? Женщина-король! Да для неё пришлось бы придумывать новое название! Женщин – королей не бывает, сын мой. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать это.
– Всё когда-то случается в первый раз. К примеру, насколько мне известно, среди дочерей Рёгланда, никогда ещё не рождалось колдуний!
Король удивлённо взглянул на Сигурда. Такую информацию Сёстры никогда ещё не разглашали.
Да и обычным людям не было особенной нужды подсчитывать – каких и сколько их рождалось. Даже в фамильных книгах никогда не упоминалось, когда и какая Сестра сменяла одна – другую. Они просто были и всё.
– Я так понимаю, что за время своих путешествий ты стал хорошо информирован о том, что твориться в мире. Тогда тем более твои рассказы были бы для нас очень полезны…
– Я не готов пока, – перебил Сигурд отца, – не готов что-либо рассказывать. Я действительно устал и хотел бы отдохнуть с дороги. Но я хочу спросить вас – вы полностью в курсе всех намерений вашей колдуньи? Вы доверяете ей?
Король слегка растерялся от такого поворота в разговоре.
– Не понимаю. Что ты имеешь в виду? Как и в каком месте я могу не доверять собственной Государственной Колдунье?
– Я в курсе того, что Элиза должна стать Сестрой на замену Софии…
– Только не вздумай говорить это Элизе. София попросила держать это втайне от неё.
Сигурд усмехнулся.
– Элиза не настолько глупа, чтобы не догадываться об этом. Мне говорили, что она не вылезает из Библиотеки, запустив многие другие уроки.
– Кто говорил?
Глаза принца сверкнули из бойниц прищуренных век.
– И у меня есть информаторы, отец. Я тоже предусмотрителен.
Людвиг Четвёртый закусил губу. Вот теперь он действительно мог круто обойтись с сыном! Показная непочтительность могла бы дорого обойтись Сигурду.
Но король передумал гневаться. Всё-таки он слишком долго не видел своего отпрыска. И не хотел начинать новых отношений со ссоры. Сейчас важнее было выяснить причину исчезновений и внезапного появления Сигурда.
– Ладно. Иди, отдыхай. Но учти – разговор о твоих путешествиях ещё впереди.
– Несомненно, отец.
– Позови секретаря, я распоряжусь насчёт комнаты для тебя.
– Не утруждайтесь, отец. Я остановился в трактире «У Гумбольдта». Если я понадоблюсь вам, пошлите в трактир.
Принц поклонился Людвигу и, не дожидаясь позволения уйти, покинул королевский кабинет, оставив отца в замешательстве.
Людвиг на самом деле чуть ли не первый раз в жизни столкнулся с подобной непочтительностью сына, и не знал, как это воспринимать. Тем более, что он так и не смог понять цели прихода Сигурда и смысла их разговора.
Ещё одного странного разговора за последние несколько дней.
***
Сигурд вышел из королевского дома и, быстрым шагом, время от время от времени оглядываясь, направился к недалёкой опушке леса. Приблизившись к ближайшим деревьям и глядя куда-то вверх, в кроны, принц негромко произнёс:
– Уверен, отец не знает ничего.
Откуда-то сверху, тихо, словно лёгкое дуновение ветра, ему ответил мягкий, слегка обеспокоенный женский голос:
– Ты говорил с ним лично?
– Да.
– Что ты ему сказал?
Принц усмехнулся:
– Правду. Что я остановился в трактире «У Гумбольдта».
Из гущи листьев раздался тихий смех:
– Хорошо. Пусть, если захочет, поищет этот трактир в Салле. Нынче уже поздно, но завтра нам придётся нанести визиты вежливости нашим сёстрам. Тебе – своей сестре, а мне – своей. Идём.
В верхушках деревьев возник неясный шум, они качнулись, как от порыва ветра, и Сигурд направился сквозь лес в сторону укромной бухты, где его ждала лодка.
Оставаться в городе он и не собирался.