Библиотека почти завершённого

Авторский сайт Roman ( romandc ) Dry

Страница: Послесловие.

Послесловие.

– Дринь! Дринь! Дринь! – будильник старенького ПеКа пробивается сквозь сон, не давая разуму уйти обратно – в спасительное забытьё.

Как хорошо, что медоточивый женский голос навсегда остался в руинах другого ПеКа. Сейчас он был бы явно не в тему. После всего того, что произошло.

«Что-то произошло?» – вопрошает сонный разум. И сам себе тут же отвечает: –  «Конечно, произошло! Ещё как!»

Дядя Вася рывком просыпается и хватает с тумбочки надоедливый прибор. ПеКа дринькает ещё разок и затихает.

«Так-то лучше!» – Василий цепляет аппарат на запястье и снова вытягивается на постели.

В боку колет.

Это уже становится чем-то привычным и естественным. Там – под дядивасиной подмышкой виднеется из-под одеяла колючий светло-каштановый «ёжик».

«Клянусь! – вдруг думает дядя Вася. – Клянусь, переделаю я эту вентиляцию! Ей-Богу переделаю! Хочу, чтобы у моей жены были длинные, роскошные волосы! Светло-каштановые!»

И он, не сдержавшись, гладит ладонью своё колючее сокровище.

Там – в районе подмышки, уткнувшись в дядивасин бок, сопит носик. Потом открываются огромные карие глаза, ещё слегка замутнённые сном.

«До чего она всё-таки красива! – думает Василий. – Особенно вот такая – полусонная»

Потом тоненький сонный голосок вопрошает:

– Это что? Тебе на работу?..

– Угу. Вроде бы пора, – отвечает Василий, даже не пошевелившись.

Зоя, немного выползает из-под одеяла и кладёт голову на дядивасино плечо:

– А давай, ты сегодня никуда не пойдёшь.

Сказано это, наверное, тем же самым тоном, каким когда-то Ева предлагала Адаму откушать яблочка.

И дяде Васе вдруг и впрямь хочется плюнуть на всё и никуда не ходить! В первый раз в жизни, ему до невозможности хочется сойти с ума и остаться дома!

А пропади она пропадом, эта работа!!

Но тут, на руке, закинутой за голову, снова бренькает коммуникатор. Дядя Вася машинально поднимает руку и смотрит в экран.

На экране посверкивает свежевыбритая голова Борис Борисыча.

Василий совсем забыл, что Большой Босс может выходить с ним на видеосвязь без его – дядивасиного, согласия, автоматически!

– Семёныч, я тебя… – ББ вдруг осекается и пучит глаза, не хуже рака.

– Всё в порядке, пап, – пищит Зоечка, уползая с головой под одеяло. И там – под одеялом, больно-пребольно щиплет Василия за бок. Дескать – давай, выкручивайся!

– Какой-такой «пап»??? – Василий и сам пучит глаза, чуть ли не сильнее, чем ББ.

Борис Борисович некоторое время молча смотрит на Василия, потом выключает видеосвязь. Впрочем, голос его остаётся:

– Такой-такой. Зоя – моя дочь. А я, сталбыть, её… – ББ делает театральную паузу, – её… «пап». А ты не знал?

Забыв, что видеосвязь отключена, дядя Вася только отрицательно крутит головой.

Тут же рядом резко откидывается одеяло, и Зоя выпаливает в потухший экран:

– Конечно он не знал! Ты же нас даже ни разу не познакомил! – и снова прячется под одеяло, как в норку.

Борис Борисыч только саркастически хмыкает:

– Виноват. Исправлюсь. Хотя вы и без меня справились неплохо, я смотрю. Ох, и что же мне с вами – голубками делать? На рею вздёрнуть? Или акулам скормить?

– Не надо акулам!  – тут же восклицают «голубки» в один голос.

– Так и быть,- голос ББ звучит мрачно, – придётся на рею. Акулам из Учёного Совета я вас не отдам. А, впрочем, … моя помощь вам и не требуется.

Борис Борисыч снова какое-то время молчит, но затем опять включает максимально саркастический тон:

– Нет, ты скажи Василий, откуда у тебя столько защитников в Учёном Совете? Особенно среди инопланетян! За тебя бросаются в атаку, как грудью на амбразуру!

Из динамика коммуникатора звучит горький смешок:

– Я, прямо, даже позавидовал! Да, кстати, Учёный Совет выразил тебе благодарность за отлично проведённый ремонт отопления в Большом зале. И я к ней присоединяюсь. Там как-то даже дышится по-новому.

– Это Зое спасибо! Без её помощи, ничего бы не получилось! Спасибо ей и Тихельману.

– Ладно, и ей выразим благодарность… в каком-нибудь виде… Если в кои-то веки отца родного решит навестить. А-то сидит отец её, целыми днями, один-одинёшенек. Ста-а-аренький, несча-а-астненький. –  ББ даже притворно всхлипывает, до того он вошёл в роль.

– Ну, да! – ворчит Зоя из-под одеяла. – Через твою приёмную поди – протолкнись! На какое число на приём к тебе записаться? Ты даже у нас в отделе почти не появляешься теперь!

– И всё-таки, ты уж постарайся меня найти. Поговорить я с тобой должен непременно. Отец я или не отец? Теперь ты, Василий. Учти! За Зою ты отвечаешь головой! Понял?

– Обижаешь, Борисыч! Что я не понимаю, что ли?..

– А я вот ничегошеньки не понимаю, – обиженным голосом перебивает Большой Босс, – как и за что всё это свалилось на мою больную голову?! Буду теперь мучиться, думать – как с вами обоими отношения теперь строить? Ладно, даю вам сутки отдыха. Как пострадавшим, перенёсшим и вконец уработавшимся. Отдыхайте.

И отключает связь совсем.

– Благодетель, понимаешь, – Зоя с досадой тыкает кулачком в подушку. – У меня, между прочим, и так выходной!

Потом опять ложится на дядивасино плечо, ёрзает, устраиваясь поудобнее:

– А теперь скажи, кто такой Тихельман?

О-о-о! – Василий загадочно улыбается и целует Зою в лоб – то, что к его губам ближе всего. – Это замечательный человек! И это очень долгая, фантастическая, но почти правдивая история… Я тебе её обязательно расскажу. Только не знаю, успею ли я это сделать за сегодняшний день?

Василий поворачивается лицом к Зое, и мир вокруг них снова меркнет, тает, исчезает, оставляя их одних, до конца поглощённых друг-другом…

От автора.

На этом стоило бы и закончить повесть «Кольцо обратного действия или Страсти по Тихельману».

Автору осталось только сказать огромное спасибо Зое Б. за образ главной героини, который он – автор, взял у неё без разрешения.

Автор опасается неминуемой кары, поэтому не рискует писать её имя полностью. Он очень надеется, что она сама догадается, но не обидится. Ведь всем известно, что писать женский потрет с оригинала – значит подставлять шею под карающий меч оригинала!

Также спасибо Romanchi – завсегдатаю форума forumhous.ru за «эспумизатор».

А ещё автор хочет предупредить пытливых читателей, что по строчкам этой повестушки разбросаны несколько цитат из книг любимых автором авторов. Что-то вроде Easter Eggs – Пасхальных яиц, поисками которых увлекаются дети и любители компьютерных игр. Некоторые из этих цитат «передёрнуты» практически один в один. Некоторые достаточно глубоко скрыты внутри прямой и косвенной речи. Кто найдёт их все – тот молодец!

Одно только не даёт покоя автору – это некоторая незавершённость данного произведения.

Что ж, давайте завершать!

И представьте себе такую картину:

После-послесловие.

В огромном холодном ангаре, на высоком стапеле стоит Кубик – бывший модуль обслуживания Станции, превращённый в модуль обслуживания Йыкххха.

Поблёскивающий местами облупившейся краской, несчастный и полуразрушенный.

Вокруг него усердно хлопочут двое – молоденький инженер Лёша Кобылкин и пожилой, опытный механик Михалыч.

Разглядывают, качают головами, оценивают объём работ.

Лёша, как и положено молодому специалисту, бегает вокруг и тщательно записывает неисправности, поломки и потери.

А Михалыч почему-то прикипел к гласспетроловому стеклу иллюминатора. Долго и внимательно его разглядывает, водит пальцем по заросшим свежим гласспетролом местам.

– Алексей, иди-ка сюда, – Михалыч задумчиво трогает место на лице, где когда-то красовались его роскошные усы, но рука встречает только колкую щетину и брезгливо отдёргивается. – Замечаешь чего-нибудь?

Лёша Кобылкин несколько секунд таращится на иллюминатор, но ничего особенного не видит:

– Чего тут, Михалыч? Ну, треснуло стекло. Потом заросло. Ничего особенного.

– Ничего особенного! -передразнивает Михалыч молодого собеседника. – А кресло оператора, как стоит, видишь?

– Это уже не кресло, – смеётся Лёша. – Это жуть какая-то! Надо что-то придумать сюда более существенное.

– Вот и придумай! Но потом. А пока, побеги-ка на склад, да возьми там новое стекло. Это менять будем. А я старое пока выну.

– Зачем менять? – поражается молодой инженер. – Оно же целое!

– Затем! Ты что ж, для девчонок наших нового стекла жалеешь? – сварливо отзывается Михалыч. – Вот я им скажу, как ты об их здоровье печёшься, устроят они тебе весёлую жизнь! Ты ж у нас холостой вроде? – Михалыч многозначительно подмигивает. – Вот, и не женишься никогда! Давай, дуй за стеклом, на складе размеры знают.

Лёша «дует», вполне впечатлённый услышанным.

А старый механик, оставшись один, опять водит пальцем по концентрическим кругам на гласспетроле, ворча вполголоса:

– Как говаривал поэт: «Чудеса имеют место быть…». Ну, Зойка! Ну, девка! …Темнит, что-то наш Борисыч! Ох, темнит!

К

ОНЕ

Ц.