Библиотека почти завершённого

Авторский сайт Roman ( romandc ) Dry

Страница: Глава 2. Люди и глюки.

Глава 2

Люди и глюки.

«Вставай, дорогой… Ну, пожалуйста, вставай…. Уже пора…»,- ворковал нежный женский голос прямо в ухо.

Дядя Вася медленно покидал объятия Морфея, не желая возвращаться из разноцветной круговерти сказочных снов в серые рабочие будни. Но будильник его ПеКа, не снятого вечером с запястья, был неотступен, непреклонен и неумолим:

«Тебе пора на работу……  У тебя будет сегодня отличный день……. Только сделай, пожалуйста, наоборот…»

Дядя Вася вскинулся на своей холостяцкой постели, будто ударенный током! Продрал глаза и ошарашенно посмотрел на свой ПеКа. Никогда, насколько он помнил, такую фразу в будильник он не заливал.

«Вирусы одолели», – подумал инженер по коммуникациям, имея в виду, конечно, свой компьютер. Сам он никогда в жизни ничем не болел и даже не знал, что это такое.

Впрочем, вирусы-не вирусы, а тот голос во сне, советовавший сделать «наоборот», он запомнил. И тут ещё эта фраза из будильника. Хотя, прозвучала ли эта фраза наяву или она опять приснилась, дядя Вася определённо сказать не мог.

Поэтому, сдёрнув прибор с руки и швырнув его на смятую постель, он отправился мыться, бормоча:

– Лесом, лесом! К терапевту!

Имея в виду, конечно, психиатра. Он, как человек в деле заболеваний и выздоровлений абсолютно неопытный, не видел между этими профессиями никакой разницы.

Критически оглядев себя в зеркале, дядя Вася решил, что может быть зря не выхлопотал себе право ношения бороды вместо усов! Этакая шкиперская бородка, наверное, ему бы пошла… Или всё-таки наоборот?

Мысленно споткнувшись о слово «наоборот», Василий Семёнович пожал плечами и схватился за бритвенный станок. Приладил его к подбородку, включил.

Робот пополз по коже, оставляя на ней чистоту и свежесть. Дополз до уха и остановился. Всем-то был хорош этот станок последней модели, вот только разворачиваться сам не умел. По инструкции, нужно было его снять с лица и развернуть наоборот.

Дядя Вася крякнул, вспомнив инструкцию. Его потихоньку начинало «доставать» навязчивое слово. И всё же он сдержался.  Не таков был инженер по жизнеобеспечению, чтобы начать беспокоиться от малейшей навязчивой идеи!

Слегка подравняв усы, дядя Вася отпустил бритву на свободу, понаблюдал, как робот ковыляет по умывальнику в сторону своего дезинфектора. Ещё раз глянул в зеркало, убеждаясь, что ни на миллиметр не отступил от положенных ему миллиметров лицевой растительности.

Развернулся, взялся за ручку двери, ведущей из ванной в спальню. И тут же наткнулся взглядом на табличку рядом с ручкой. Табличку с надписью, им же самим когда-то составленной:

«Если дверь не открывается, поверните наоборот!»

Дядя Вася крепко-крепко зажмурил глаза и потряс головой.

Он ведь прекрасно помнил, что эта надпись, которую он лицезрел каждое утро, была написана на самом деле немного не так. Осторожно открыл один глаз, посмотрел… Да, действительно, показалось.  Надпись гласила так, как и должна была гласить:

«Если дверь не открывается, поверните в другую сторону!»

– О! Уже глюки пошли! – наконец спохватился дядя Вася, глянув в окно.

И в самом деле, в его окно-иллюминатор было прекрасно видно, что глюконовые шагающие нанороботы, в просторечии – «глюки», уже начали своё неспешное движение по корпусу Станции. Отвечали эти малютки за целостность станционных корпусов и заводились всегда в одно и тоже время – в восемь часов по средне-летнему внутрикорпусному времени.

А это означало, что дядя Вася опаздывал!

Вообще-то, дядя Вася опаздывать куда-либо не любил ЖУТКО! Это было отличительной чертой его характера, его добродетелью, и его сущим наказанием и мучением. Окружающим его пунктуальность была, конечно, на руку, но самому Василию от этого было не легче.

Ещё одним нелюбимым для него занятием было – догонять.

Недаром далёкие предки утверждали, что ждать и догонять, это самое последнее дело!

Но сейчас приходилось именно нагонять то, что дядя Вася, то ли проспал, то ли пробрил.

Его ждал Большой зал, отчаянно сопротивлявшийся стопроцентному отоплению!

Василий Семёнович ощутил прилив энергии, впрыгнул в свои вековечные брюки от скафандра, сунул в карман неизменный ПеКа. И, застёгивая на ходу лямки на которых брюки держались, дунул в столовую.

Пробежав по коридорам, ведущим от жилой зоны корпуса к его центру, дядя Вася рванул было к лифтам, но вовремя опомнился.

Тоскливо ждать прихода хотя бы одного лифта из наличествующего десятка, можно было до бесконечности. А потом, ещё более тоскливо ехать, останавливаясь на каждом этаже. Народу в Главном корпусе всегда толклось предостаточно, и лифты вечно были нарасхват.

Уж лучше воспользоваться Центральной Трубой!

Центральная Труба служила осью, вокруг которой вращался весь Главный корпус, поэтому, в отличие от всего остального пространства корпуса, здесь царила невесомость. И можно было, посильнее оттолкнувшись, и пролетев четыре сотни метров по инерции, достичь противоположного конца Трубы, где и находилась Главная столовая.

Центральной трубой, как средством перемещения по корпусу, пользовались далеко не все.

Прыжки с риском поломать себе что-нибудь во время полёта, начальством и пожилыми сотрудниками Станции не одобрялись, хотя и официально не запрещались. Не запрещались, потому что, ни разу ни одного более-менее серьёзного инцидента пока не произошло.

Не одобрялись, потому что: «Всё что угодно может случиться, не дай Бог!».

А для молодёжи Центральная Труба служила одновременно и средством передвижения, и аттракционом. Прыгнул внутрь, оттолкнулся и лети себе куда нужно, стараясь не задевать других таких же прыгунов.

Вот и дядя Вася, хоть уже и не совсем «молодёжь», но легко перемахнул через перила, повисел немного под потолком, привыкая к невесомости. И, оттолкнувшись ногами от него, как пловец от дна реки, устремился к противоположному концу Трубы.

Сегодня, уже в разгар завтрака, в Трубе почти никого не было, за исключением двух девушек, летящих далеко впереди. Разглядеть, кто там летит, дядя Вася не мог, да и не старался, занятый своими важными мыслями.

Но Труба – штука хитрая! Звукам из неё деваться некуда и разгоняются они в ней, аж до скорости звука!

Поэтому и голоса девушек раздавались, будто совсем рядом:

– Ты что, Зойка, с ума сошла?! Ну зачем он тебе такой? Он же старый!

Подслушивать какие-то девичьи секреты, конечно, было нехорошо. Но не руками же уши себе затыкать! Во время полёта по Трубе, руки для другого нужны – для страховки и амортизации.

Девичий голос – глубокое красивое контральто, между тем продолжал:

– Не будет тебе с ним лёгкой жизни, помяни моё слово! Скорее уж наоборот!

Уловив знакомое слово, дядя Вася в очередной раз вздрогнул и поневоле прислушался:

– Найди ты себе парня из лаборатории! Ты его хотя бы дома видеть будешь! А этот-то тебе на что? У него же вся голова одной только работой забита! Вот скажи, какая радость видеть мужика только по ночам?

Ответ прозвучал еле слышно и далеко не сразу:

– Он весёлый…

Говорившая первой прыснула:

-Ну-ну. До веселья ли тебе с ним будет? Подумай хорошенько!

Голос первой девушки дядя Вася узнал без труда. Это была Лида – практикантка из лаборатории Мягких Излучений. И всякий раз, проходя мимо, инженер по коммуникациям, на правах старшего по званию, не упускал случая ущипнуть практикантку за что-нибудь мягкое.

Вторую девушку – Зою, её подругу и соседку по комнате, дядя Вася помнил смутно. На фоне Лиды – эффектной рыжеволосой особы, Зоечка выглядела этакой серенькой мышкой. Насколько помнил дядя Вася – она почти все время молчала, предоставив своей подруге право говорить и решать проблемы, чем Лида с удовольствием и занималась за двоих.

Наконец, девушки приземлились на противоположной стороне корпуса и исчезли в ответвлении, ведущем в сторону столовой.

А через некоторое время и дядя Вася достиг твёрдой поверхности и нырнул в тот же проход.

Столовая главного корпуса ничем особенным не отличалась от столовых других корпусов. Везде всех кормили, в общем-то, одним и тем же, только в столовой Оранжерейного корпуса можно было частенько отведать всякую экзотику, которую поставляла туда лаборатория Проблем Питания Внеземными Растениями (сокращённо – ПРОПИВР).

Правда, в эту столовую люди ходили редко – проблем питания не хотелось никому.

А так, местный народ был, в общем-то, не привередлив. Он уже привык питаться тем, что есть. Суп-фриоль из протёртой биомассы, макароны из прессованной биомассы, котлеты из пластической массы.

В столовых завтракали и ужинали в основном молодые-холостые-неженатые. Ну, а те, кто состоял в браке, старались питаться на дому, кто как мог. Конечно же, ничего особенного и «домашняя» пища предложить не могла – та же самая биомасса во всех видах.

На пороге столовой Василий Семёныч огляделся.

Просторное полукруглое помещение, заставленное столиками на двоих и на четверых. У противоположной стены – длинная стойка столовской раздаточной, тоже полукругом. Свободных столиков было, как всегда, маловато, особенно по периметру этой самой стойки. Молодые люди предпочитали кучковаться к ней поближе – и за добавкой ходить недалеко, и со столовскими «поварёшками» полюбезничать можно.

Сегодня у дяди Васи не было настроения общаться ни с «поварёшками» – дородными поварихами Главного корпуса, ни с молодыми людьми. Поэтому он, по-быстрому и без разбора, навалив на тарелки всякой биомассы, занял свободный столик с краю, как раз около того столика, который облюбовали Лида и Зоечка. И принялся за еду.

Но у молодёжи были свои планы и желания, в кои не входило оставлять дядю Васю в покое.

Сверкая гладковыбритыми головами, плотоядно похохатывая и предвкушая веселье, его столик окружила целая толпа юнцов. Вначале посыпались обычные шутки наперебой:

– ДядьВась, а дядьВась! А в нашей лаборатории гуманоиду с Велирича золотой унитаз нужен! На все остальные у него аллергия!

– Га-га-га!

– ДядьВась, а синхрофазотрон твой где?

– Ты что, это не синхрофазотрон был! Это была водопроводная труба для оранжереи!

– Гы-гы-гы!

– ДядьВась, а у Эбонного дерева опять запор случился, продуть бы надо!

– Го-го-го!

На шутки молодёжи, не поднимавшиеся обычно выше пояса, инженер по коммуникациям никогда не обижался, сам когда-то, давным-давно, в студенческие годы – то есть лет семь тому назад, любил позубоскалить.

Ну и кое в чём дядя Вася чувствовал себя виноватым перед этими молодыми людьми.

Это же по его инициативе и расчётам вентиляционных систем, всех жителей Станции мужского пола было решено брить наголо, авсех особ женского пола – «под ёжика», дабы выпавшими волосами не забивались многочисленные фильтры.

Страшную тайну о том, кто является автором этой идеи, знали только два человека – сам Василий Семёныч и ББ. Дяде Васе было даже страшно представить, что бы с ним было, если бы об этом узнал ещё кто-нибудь!

Вот по всем этим причинам, дядя Вася никогда не гонял зубоскалов.

Но сегодня он отлично понимал, что все эти шутки, пока лишь небольшая артиллерийская подготовка, перед выстрелом главного калибра.

И он не ошибся. Сквозь сомкнутые ряды гогочущей молодёжи просунулась голова Митяя – младшего практиканта из отдела Физической Гармонии, и пропищала:

– ДядьВась, а с какой стороны тебе ББ больше нравится? С поджаренной? Или наоборот – он свежеотмороженный вкуснее?

Как говориться, «зал грохнул» от смеха! А дядя Вася вздрогнул. В который раз за это утро.

На Станции слухи разлетаются мгновенно – как комары из затопленного подвала. Сложно было бы себе представить, что цирк с Большим залом Станции и климатическими страданиями ББ останется без внимания. Любит народ повеселиться за чужой счёт! А уж позубоскалить насчёт начальства – хлебом не корми!

Однако шутить насчёт Борис Борисыча следовало очень осторожно. Хоть на шутки про свою персону Большой Босс не обижался, но стоит чуть-чуть переборщить и оглянуться не успеешь, как отправишься на Землю! Обратно, куда-нибудь в Склоково, старшим помощником младшего лаборанта. Борис Борисыч хоть душегубом и не был, но развязности и наглости в подчинённых не терпел.

Видно было, что Митяй, он же «лжеДмитрий из ФизГармонии» просто упивается своей смелостью, и дерзостью, и широтой мысли! И недюжинным умом, и фантазией!

Но молодёжь ждала ответа, и дядя Вася, оторвавшись от тарелки, назидательно поднял палец:

– Не родился ещё такой человек, который смог бы сглотнуть нашего Бориса Борисовича! Даже во Всемирном Научном Совете Плането-анатомов! – и снова взялся за еду.

Молодёжь захохотала!

Историю о том, как на одном из Научных Советов Плането-анатомов, председательствующего Борис Борисыча попыталась свалить некая фракция Планеторасчленителей, сам ББ рассказывал охотно, и к месту, и не к месту.

Неизвестно какие ещё жизненно важные вопросы назрели у подрастающего поколения, но тут, из-за соседнего столика, раздался раздражённый девичий голос:

– Кыш, гуманоиды бесстыжие! Ишь, развлекалово тут устроили! Дайте поесть по-человечески!

К удивлению дяди Васи, он узнал голос Зоечки! А к ещё большему своему удивлению, он увидел, как молодёжь враз присмирела и начала разбредаться – поевшие на выход, а те, кто не успел, обратно к столикам – доедать.

И Митяй испарился прямо-таки со сверхзвуковой скоростью и последние слова Зоечки не услышал наверняка.

Дядя Вася с интересом посмотрел на девушку. Странно, что молодёжь так быстро и безропотно её послушалась. Хотя сказано было и впрямь достаточно веско.

Зоечка отчего-то вдруг сильно покраснела и, запинаясь, пролепетала уже совсем другим, тоненьким голоском:

– Дядя Ва… Василий Семёнович! А у нас кран в комнате капает. Не зайдёте? Не посмотрите?

Но дяде Васе было не до кранов – Большой зал занимал все мысли до последней. Поэтому он уткнулся в тарелку и пробурчал:

– Нет. Не зайду. Не посмотрю. У меня аврал… Николай на вызове в Дальнем корпусе, Константин трубу в Оранжерейном подматывает. Петро неделю назад пошёл вентиляционные каналы проверять и так и не вышел ещё. Все у меня в разгоне!

– Да мы знаем, что все… – Зоечка вдруг спохватилась, покраснела ещё больше и прикрыла рот ладошкой.

Лида, сидевшая рядом, но так и не проронившая ни слова, вдруг хлопнула подругу рукой по коленке. Но было поздно.

Василий Семёнович вдруг почувствовал нарастающее раздражение:

– А знаете, так к чему весь этот разговор? В Нижнем Холле журнал лежит на тумбочке, оставляйте заявку, когда-нибудь, может и починим!

Дядя Вася раздражённо оттолкнул от себя тарелку с недоеденным пудингом из вспененной биомассы и вышел, уже почти не слыша Зоечкиного лепета:

– Василий Семёнович, да мы же… да я же… наоборот!

Выйдя из столовой, инженер по жизнеобеспечению подошёл к окну и прижался любом к холодному гласспетролу.

«Вот же прицепилось это «наоборот»! Что ж оно мне в голову-то лезет? Может, действительно, что-то наоборот сделать надо?»

Только вот что?

Глава 3. Галактическая разборка.