Глава десятая.
Путь домой.
Рыжая голова солнца медленно, но неумолимо клонилась в зелёную подушку леса. Намаявшееся за день светило из последних сил боролось со сном. Но силы были явно неравны.
Вот оно только-только коснулось ухом верхушек елей, и вдруг, как-то сразу, исчезло, будто провалилось в мягкую лесную перину.
Настали сумерки.
Мы ехали и ехали, поглощая километры. О посещении Иматры уже не могло быть и речи – мы и сами уже подустали от обилия впечатлений. Нам хотелось домой.
Однако, одно место на дороге пропустить мы не могли.
В предыдущем рассказе я упоминал, что нам встретился камешек, лежащий на краю скалы над дорогой. Этакой квадратной формы и величиной почти с автомобиль. Подпёртый тонкой палочкой.
Пусть найти это место на ходу и было трудновато, но сфотографировать необычное явление природы нам очень хотелось.
Мы помнили, что та скала, на которой камень лежал, располагалась недалеко от какого-то придорожного кафе или ресторана.
Причём перед довольно большой автостоянкой этого ресторана стоял рекламный щит, похожий на рекламу мороженого. Всё это хозяйство – и скала и кафе-ресторан находилось теперь на противоположной от нас стороне дороги.
Я примерно помнил километр, на котором торчала скала, но останавливаться в этом месте мы не решились, помятуя о суровых финских законах. А вот у ресторана остановиться было можно, хоть и топать потом в обратную сторону пришлось бы метров сто-двести.
Поэтому, когда цель наша, наконец, показалась в объективе перископа, мы проехали чуть дальше – к стоянке у кафе.
К моему полному ужасу и негодованию, мы обнаружили, что въезд и выезд на эту стоянку перекрыт двумя знаками «движение запрещено» с надписью – «Частная территория».
Но Димка уже вовсю тормозил, сбрасывая скорость со ста километров в час и поворачивая через встречную полосу под этот знак!
Я опять вписался носом в лобовое стекло!
Ругаясь на чём свет стоит, Димка, после того, как я перевёл ему надпись на знаке, опять нажал на газ и, описав круг вокруг знака поставил машину прямо перед ним.
Деваться нам было некуда, приходилось соблюдать хотя бы видимость правил.
Немного нервничая, мы выбрались из машины и побежали к скале, надеясь, что за время нашего пробега с ними обеими ничего не случится – и машина, и скала останутся на своих местах.
Ещё нам очень повезло, что в фотоаппарате опять затеплилась жизнь. Хоть и ненадолго, но вчистую разряженный аккумулятор, чуть отдохнув, позволил нам сделать ещё пару снимков.
Кого-то, наверное, наша находка не особо впечатлит. Как всегда, вблизи всё выглядит немного не так, как с расстояния да на полном скаку. Но, когда едешь по дороге и видишь практически у себя над головой чуть задержавшуюся в падении каменную глыбу, становится как-то слегка неуютно.
Что ж, пора было оставить этот памятник эрозии и отправляться в дальнейший путь. Пока мы бежали к машине, начинал и тут же прекращал накрапывать дождик, как будто раздумывал – припустить ли ему вместе с нами или нет?
Но с духом так и не собрался и притих до поры до времени.
А мы, найдя нашу Шкоду в целости и сохранности и не под усиленным конвоем полиции, запрыгнули в неё и помчались к границе.
К Нуйямаа.
Дальнейшие события по эту сторону границы не отличались от утренних приключений почти ничем. Те же многокилометровые очереди, та же скучная тягомотина, растянувшаяся на много часов, слегка разбавляемая прыткими российскими гражданами, норовящими воткнуться без очереди в малейший просвет между машинами.
А ещё до меня дошла одна простая истина – у каждой таможенной смены на каждом пограничном посту свои таможенные правила.
Если при первой поездке нам пришлось заполнять лишь две декларации, то в этот раз с нас спросили три экземпляра. Были ещё какие-то нюансы, но я уже не вникал в них, отдав Димке бразды правления.
Так, со скрипом и нервотрёпкой, мы пересекли границу и двинулись в сторону дома.
Поначалу всё шло, в общем, неплохо – Димкина Шкода, почуяв родные места, взяла с места в карьер. Лишь попадающиеся на дороге тяжеленные самосвалы слегка ограничивали её прыть.
Но уже через тридцать километров и без того низкое чёрное небо приблизилось к земле почти вплотную. И разверзлись хляби небесные, и полился такой ливень, какого не было до этого целое лето!
Дорогу стало не видно почти совсем. Свет фар почти не проникал сквозь плотную завесу воды! Лишь изредка и на короткое время ливень немного стихал, лишь для того, чтобы хлынуть с новой силой.
В этом положении – ниже перископной глубины, мы и добрались до Димкиной дачи. Во втором часу ночи!
А ведь предстоял ещё процесс разгрузки, перегрузки части привезённых богатств в Ниву и дальнейшая дорога к дому (это уже лично для меня).
Димке было проще – он оставался на даче, а меня наутро ожидала работа, хотя я и не представлял себе, как я туда появлюсь, не выспавшийся, в варёном виде, под кислым соусом.
Тем не менее, прыгая по лужам, хоть и под зонтиком, но захлюставшись аж до самого пояса, так, что штаны можно было выжимать, мы перетаскали и распределили добычу, закинули в Ниву мою долю, и я, под непрекращающимся ливнем, покатил домой.
Впрочем, к моему удивлению, город Питер был абсолютно сух, как будто не зверствовал в округе всемирный потоп.
Не заезжая на стоянку, я приткнул машину к своему дому, хлопая мокрыми штанинами, как заполощенными парусами, добрался до родного дивана и, рухнув в его мягкие тёплые объятия, моментально уснул.
ЭПИЛОГ.
Мне снилось яркое утреннее солнце, встающее над Олавинлинной.
Снились крутые скалистые берега, сбегающие к водам озера Саймаа.
Во сне я всё ехал и ехал по дороге со сплошной двойной жёлтой линией, не зная, где смогу развернуться в обратную сторону и надо ли мне возвращаться?
А потом мне приснился туман над Сайменским каналом.
Туман заволакивал всё вокруг, клубясь над водой и пряча под белой пеленой берега. Туман был тих и загадочен, как загадочно было наше с Димкой будущее.
Ведь мы даже не догадывались тогда, что нам придётся разделиться. Димку ждали египетские фараоны, а меня – таинственные сверигесские короли…
КОНЕЦ.
2007 год.